style="font-size:15px;"> – Ружье? Может, у тебя ружье есть? – с надеждой придумал Лёха.
– Я похож на охотника? – скептически, с таким выражением на рыле – точь-в-точь Рутгер Хауэр – уточнил поросенок. – Я не держу ружий. Была у меня когда-то гаубица, да я продал ее заезжему коммивояжеру в обмен на репродукцию Моне, – он указал пятачком на стену, и действительно, в простенке между окнами, в рамочке висели «Водяные лилии». – Надо ее оттуда снять, – забеспокоился он. – Будет ломать стену – разобьет ненароком, – он полез на табуретку.
– Так стена же каменная?
– Он будет пытаться. Этого иногда достаточно.
Они помолчали, глядя на «Водяные лилии» на столе.
– Франция. Страна с особой культурой. Красная Шапочка, девочка-победительница волка. Как же я не вспомнил сразу… – он побарабанил копытцем по табурету.
Ставни начинали поддаваться. Поросенок соскочил с табурета, решительно подтянул бечеву на толстовке, снял кепку и вручил их ее Лехе.
– Сохрани для меня.
– Куда ты?
– Искать в волке трещину изнутри.
Кабаныч отодвинул засов и крикнул с порога:
– Прекрати ломать мой дом! Я здесь, Серый!
Они стояли друг напротив друга, волк и поросенок, мрачные, непреклонные, решительные.
– Что ты надумал? – спросил волк.
– Распахни пасть. Ты должен меня проглотить.
– Не, мы так не договаривались. Я хочу тебя съесть со смаком, выбрать лучшие части, окорок отнести любимой…
– Только так, волк. Это не обсуждается. Тебе нужна победа или чувство превосходства? Тебе шашечки или ехать?
– А что такое шашечки? – уточнил Серый. Поросенок обреченно махнул копытом.
– Только на моих условиях, – повторил он. – Ты согласен?
– Ну… – волку отчаянно хотелось покончить с этим побыстрее. – Ладно, согласен.
Он разинул пасть, и поросенок юрко ввинтился прямо в пищевод. Волк сглотнул, испытывая в животе неприятную тяжесть, и посмотрел на Лёху.
– У меня к тебе в сущности, претензий нет. Но ради принципа я должен съесть и тебя. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – сказал Лёха. – Но согласиться я с этим не могу.
– От еды редко когда требуется согласие, – пробормотал волк, наблюдая за своим раздувшимся брюхом. Ничего не происходило. Внутренней трещины, на которую рассчитывал поросенок, у волка, похоже, не было. Лёха сел рядом с волком и задумался о жизни. «Если только выживу, – сказал он себе, – никогда, никогда не поеду больше в Таганрог».
– Логичнее было бы не ездить в Нидерланды, – поправил волк.
– Ты читаешь мысли?
– Балуюсь иногда, – волк отрыгнул, вежливо прикрывая пасть лапой. Чтение мыслей делало обдумывание всяких других вариантов бессмысленным.
– Сохрани это, –
