они вышли на привокзальную площадь, прошли мимо старого автобуса «Заурер» с желтыми бортами. При каждом шаге рюкзак отца гремел покупками, сам Андреас нес на плече, сначала правом, потом левом, потом опять на правом, пестрый свернутый отрезок садового шланга. Солнце отражалось холодными осколками в стеклах домов, казавшихся мертвыми, хотя как раз это они-то и являлись домами живыми, не магазинными. Потом они миновали автозаправочную станцию «Мигроль» и вышли за пределы города. Железная дорога тянулась параллельно слева от них. Справа приглушенно шумел поток, упрятанный в ровные берега. Потом дорога описала плавную дугу и вплотную приблизилась к насыпи. Андреасу шланг уже изрядно надоел, но отцовский рюкзак был куда тяжелее. По спине у отца расползалось темное пятно резко и знакомо пахнущего пота.
Потом они остановились у пригорка, на котором паслись овцы, лениво переходя с места на места. Отец поправил рюкзак, приладив его удобнее. Скоро дорога исчезла, влилась в серое недавно перепаханное поле. Отец сказал, что теперь им придется пойти по рельсам. Сейчас, разумеется, это немыслимо, так как строго запрещено. Но тогда жизнь была намного проще. Они взобрались вверх по насыпи, ноги съезжали по камням, взбивая облачка пыли. Отец остановился и посмотрел сначала назад, потом вперед, словно сам был не очень уверен в том, что делает. Они ушли уже довольно далеко, справа и слева возвышались горные хребты, по острию которых словно кто-то мазнул белой краской. Шпалы, черные, пропитанные резким нефтяным запахом, были положены очень неудобно. Если наступать на каждую из них, то нормальный прогулочный шаг немедленно превращался в мелкую рысь. Если же идти как обычно, то тогда правая или левая ступня регулярно проваливалась между шпалами, так что из ходьбы опять-таки ничего путного не получалось. Скорее всего, так сделано специально, чтобы люди не ходили по железной дороге и не подвергали свою жизнь опасности. Андреас опять переложил шланг с правого плеча на левое, разницы между которыми уже не было никакой, болели они одинаково.
Болели уже и ноги, правая пятка, кажется, была стерта до крови. Но Андреас знал, что раз он находится рядом с отцом, то с ним ничего плохого не произойдет. Просто технические стандарты иногда не совпадают с человеческими привычками, а вроде бы ровный и гладкий путь может быть источником проблем и мучений. Отец сказал, что нужно пройти еще три километра и пропустил Андреаса вперед. Теперь прокладывать дорогу будешь ты. Андреас спросил, как можно прокладывать дорогу по уже положенным рельсам? Но отец сказал, что даже двигаясь по рельсам, всегда нужно знать, куда ты хочешь попасть, и не пропустить своей остановки. В этот момент они дошли до моста, под которым бурлила речка. Ее поверхность остро блестела на солнце, но все равно, при желании можно было увидеть гладко отесанные потоком камни на дне. Рельсы стали четверкой отполированных восклицательных знаков, уверенно упиравшихся
