истинных деликатности и такта. Эмили позвенела ключами, выбрала один из них и открыла дверь на другую, правую, половину. За дверью пахло деревом, бумагой, воском. Одним движением Эмили нашла выключатель, под потолком вспыхнул старинный светильник – висящий на цепях выкованный из темного металла обруч и пять стилизованных факелов с вкрученными в них лампочками.
Дом изнутри казался куда более вместительным и просторным, чем можно было подумать, глядя на него снаружи. Вдоль белых стен в коридоре расставлены пара стульев с гнутыми ножками и пестрой обивкой, столик под зеркальцем, нелепо выглядящая вешалка в стиле технократического минимализма. Рядом на стене довольно много места занимала крупная картина, укрытая стеклом. Андреас слышал ее историю по меньшей мере уже раз десять, поэтому он знал, что речь идет о панорамном изображении битвы при Муртене, что, скорее всего, картина была написана в начале семнадцатого века во Фрибуре и что приобретена она была в цюрихском антикварном салоне за сумму, точные размеры которой Эмили сообщать каждый раз, разумеется, отказывалась.
Ценность картины состояла в удивительно точном отображении всех основных топографических особенностей старинного театра военных действий. Она выглядела одним большим графическим романом, все страницы которого были одновременно расположены на поверхности холста, что позволяло не только видеть, с какой стороны, куда и в каком порядке маршируют колонны бургундских и бернских войск, но и рассмотреть даже этапы сражения, представленные в разных концах полотна отдельными боевыми сюжетами, помеченными для простоты просмотра размашисто выписанными порядковыми буквами. Андреас приготовился уже выслушать историю картины еще раз, но Эмили решительными шагами направилась к единственным дверям с левой стороны коридора. Положив ключи на столик под зеркалом, Эмили распахнула двери обеими руками. Она не стала включать свет, подошла сначала к правому окну, потом к левому. Отдернув плотные шторы, уверенными движениями распахнула упруго дребезжащие рамы, а потом и ставни, впустив в зал горячий воздух с запахом увядающей травы.
Теперь Андреас мог во всех подробностях рассмотреть салон: и белый потолок, и светильник, тоже на цепи свисающий с потолка, но теперь уже в виде букета из пяти цветов, ножка каждого из которых прихотливо извивалась, завершаясь одним и тем же – лампочкой естественного дневного света, и массивный комод в простенке между окнами, на комоде стояла лампа с абажуром из какого-то очень дорогого материала, и диванчик из красной замши и красного дерева перед комодом, и круглый столик, и кресла вокруг столика, и ковер с узорами на паркетном полу, и панели из орехового дерева, которыми по периметру отделаны стены на высоту в полтора человеческих роста, и черный рояль в дальнем правом углу, и большой мольберт, который стоял перед роялем и на котором располагалась какая-то картина, прикрытая сверху
