полосу. За входными воротами находился небольшой дворик, вымощенный грубым булыжником, в центре – фонтан, струйка воды мерно вытекает из пасти каменного льва. Здесь можно устроить летнее кафе, сказал риелтор. На первый этаж вела полутемная лестница, пахло плесенью, каменные ступени удобно ложились под ноги. Риелтор остановился и показал на потолок: прямо над ними, примерно в полуметре, рукой достать, висел латунный светильник в виде русалки с обнаженным животом и пышной грудью. В руках русалка держала тройной подсвечник. Ее голову украшал венок, а голый живот был вытерт до блеска от многочисленных прикосновений. Риелтор сказал, что в этом замке, построенном в первой половине семнадцатого века, русалка является символом счастья, а потому надо просто притронуться к ее животу, и тогда будет вам будут сопутствовать успех и счастье. Трогать живот русалки они не стали. Суеверие ведь!
Риелтор перешагивал через одну ступеньку, за ним шла Анна-Мари, потом Андреас. Двери со скрипом отворились, и они попали в торжественный зал с высоким в три человеческих роста потолком. Анна-Мари вскинула камеру. Андреас задрал голову, риелтор раскрыл одно из трех окон и распахнул ставни, запустив полуденный свет, и Андреас увидел то, что так заинтересовало Анну-Мари. Потолок оказывается держался на грубых протравленных олифой деревянных балках, а сами балки и пространство между ними были плотно расписаны чем-то вроде фресок. Глазу с непривычки было сложно остановиться на чем-то одном, а потому не оставалось ничего другого, как перелетать с цветка на цветок, с завитых лиан, покрытых бутонами, на спрятавшихся в зарослях единорогов, с острых листьев травы на склоны холмов с реликтовым лесом и голубыми потоками.
Риелтор все что-то говорил и говорил, Анна-Мари обменивалась с ним краткими репликами. Андреас отошел в сторону, выглянул в окно и посмотрел на дрожащие в дальней прозрачной дымке белые вершины гор. Потом прошел вдоль стен, увешанных гобеленами, самый большой и богатый из которых изображал победу аппенцельцев над войском аббата Санкт-Галлена и австрийскими рыцарями в начале пятнадцатого века. Скрипели половицы, гобелены пахли мхом, из открытого окна непривычно громко доносился птичий гомон, грубые подоконники оставляли на ладонях неприятную сухость. Голова у Андреаса закружилась, на языке возник сладковатый привкус, риелтор развел руки в стороны – это все!
Перед последним перекрестком с круговым движением дождь зарядил по-настоящему, заработали дворники, сметая водяную пыль со стекол, Анна-Мари сбавила скорость. Она устала. В тот день они осмотрели, наверное, самое большое количество квартир, да еще пробка в конце пути – все это не осталось без последствий. Андреасу было жаль ее, но Анна-Мари сама захотела сесть за руль. Свернув во двор, она сказала, что не будет заезжать гараж, завтра все равно с утра ехать в Цюрих. Лучше оставить машину на гостевой стоянке, она сейчас
