Иногда взгляды собравшихся снова перескакивали на Кая. Кое-кто пытался даже подойти и рассмотреть его расцарапанное лицо и руки.
Кай угрюмо смотрел на них. Он не мог поверить, что учился с этими людьми почти полгода. Да… есть в этом какая-то недоработка – несмотря на мечты Соломеи, взрастить в неофитах «чувство крепкого безоговорочного доверия» Академии пока что не удалось.
Наконец он взял себя в руки и заставил прислушаться к происходящему.
– Итак… кто ещё желает отдать голос в защиту Острожского?
Все затихли и даже чуть отступили.
Савонарола потянулся за своим зеркальцем.
– Все мы платим по долгам нашим. Мы пожинаем то, что посеяли. Что, нет? Вы за всё время не нажили друзей, Острожский?
– Нажил, – расталкивая плечом стену из парней, в круг света шагнул Глеб Володар.
За его спиной прокатился удивлённый гул.
Кай перехватил его напряжённый взгляд и с благодарностью кивнул. Возможно, где-то в душе он ждал, что тот встанет на его защиту, пусть Кай и не смог выполнить данное ему обещание.
– Значит четверо, – Савонарола повернулся Карфагену. – Этот шквал жаждущих справедливости сносит меня с ног. Просто не знаю, стоит ли продолжать?..
В этот момент дед с Карной, Русланом и Володаром закричали.
– Почему четверо? Пятеро. Пять же…
Муза сердито повернулась к Магистру:
– Вы же видите, нас пятеро.
– Незадача, cara mia… Инициировать расследование может группа в составе не менее пяти несвязанных лиц. Егор Острожский приходится вам кровным родственником? – Савонарола картинно вскинул брови и повернулся к Каю. – Поправьте меня, если что. Его голос не может быть учтён.
Муза кивнула.
– Хорошо. Мастер… Карп Ришарович, ведь вы не верите… Вы могли бы поддержать нас?
Карфаген печально покачал головой. Савонарола уставился в потолок, на светильник.
– Снова мимо. Инициировать расследование перед Магистерием может группа неофитов в составе не менее пяти несвязанных лиц. Голос Мастера Афиногенова не подходит.
Муза ахнула.
Кай пробежал взглядом по лицам однокурсников. «Это не может быть правдой. Деники отпросились со второй пары. Дарка Олефир заболела. Марик… Этого просто не могло случиться. Сто человек… Нет, только не со мной», – всё ощутимей накатывал ужас. Немые, безглазые, чужие лица окружали его, стискивая в кольце темноты.
Резкий голос вывел его из транса.
– И никому не жаль? Вдруг и правда Острожский покинет наши стены, да без вины? Ещё и с чистой памятью.
Все насуплено молчали. Больше никто не пошевелился. Кай беспомощно оглядывал зал. Дед тихо проговорил:
– Марик, ты неправ.
Карфаген шагнул вперёд.
– Неужели больше ни у кого из вас нет сердца?
В тот же миг в глубине аудитории раздался хлопок, будто кто-то уронил на пол гигантскую
