убеждены в наличии строгой границы между наукой и обыденным знанием, не замечая того, что в обоих случаях речь идет о культурном производстве, обладающем своей традицией и своей историей. По мнению ряда авторов, используя генетику для реконструкции человеческого прошлого, ученые продолжают заниматься расиализацией человеческих общностей, ибо речь снова идет о реконструкции неких устойчивых к изменениям «этносов» и «наций», за которыми скрываются все те же «расы»[320]. Такие настроения усиливаются современными генетическими тестами и развитием медицинской генетики. И хотя медики определяют «расовую принадлежность» пациента на глазок (но «раса» в данном случае является не более чем статистическим показателем), это убеждает людей в важности и надежности расовых категорий[321]. Тому же способствует и включение генетических метафор в современную обыденную речь. Так люди приучаются думать в терминах генетики и неосознанно преувеличивать ее значение в человеческой жизни[322].
Наконец, в целях рекламы и в поисках общественной поддержки некоторые генетики прибегают к неоправданным метафорам и пишут о «хороших» и «плохих» генах, «генах риска», «генах насилия», «генах преступности», «генах алкоголизма», «генах гениальности» и пр. Иной раз они заявляют о том, что геном человека якобы дает полный портрет этого человека. Тем самым создается обманчивое впечатление, что именно генетике предстоит дать людям самое полное знание о них самих. В некоторых популярных текстах ДНК наделяется мистическими возможностями и изображается в виде Господа Бога, полностью управляющего человеком. Такие построения отличаются фатализмом и утверждают определенную запрограммированность каждой индивидуальной человеческой жизни. Якобы именно гены делают человеческую жизнь успешной или несчастной. Мало того, генетические материалы становятся товаром, и в то же время о генах иной раз говорится как о «национальном достоянии». Однако, по мнению вдумчивых аналитиков, такие неосторожные заявления не только искажают суть научного знания, но нарушают этические нормы и социально опасны[323]. Не случайно некоторые племенные группы и этнорасовые меньшинства уже выступили с протестом против сбора генетической информации[324]. Обоснованность таких протестов подтверждают просочившиеся в печать сведения о злоупотреблениях генетической информацией в судебной практике[325]. Впрочем, как с надеждой пишет Пол Гилрой, генетика способна также предельно маргинализовать концепцию «расы» и вывести ее за пределы общественного дискурса[326]. В то же время Э. Балибар с тревогой пишет о близящейся эпохе «пострасизма», которую он связывает с сознательной селекцией и контролем за наследственностью[327]. Иными словами, сегодня мало кто может предсказать, чем чреваты успехи
Сегодня даже некоторые антропологи замечают, что былой язык механики и физики, когда-то помогавший ученым формулировать свои мысли, сегодня сменяется языком биологии и генетики. См., напр.:
United States: Testing times; Crime and punishment // The Economist. 2005. 14 May. Vol. 375. № 8424. P. 52.
