история Эстер и Эллиота.
– А как же Би? Я не смогу читать втайне от нее.
– Нам приходится защищать любимых людей.
Я смущенно покачала головой.
– Не представляю, чем может навредить ей этот дневник.
Эвелин на миг закрыла глаза.
– Давно я не думала о том, что тогда случилось, и, поверь, когда-то эта мрачная история всех нас тяготила. Но время лечит все раны. Честно говоря, я полагала, что эти страницы навсегда исчезли, уничтожены, хотя в глубине души надеялась – в нужный час они появятся.
Она немного помолчала.
– В какой комнате ты поселилась?
Я махнула в сторону коридора.
– В розовой.
Эвелин кивнула.
– Понятно. Продолжай читать дневник. Ты сама поймешь, когда наступит время поговорить с Би. Будь к ней добра.
В комнату вошла Би с дымящимся блюдом.
– Девочки, ужин готов. Еще у меня есть бутылочка местного белого вина, подставляйте бокалы!
Спать я пошла около полуночи – Би и Эвелин рассказывали о своих эскападах, и я увлеклась. Однажды они сбежали с урока французского, чтобы распить бутылку джина с двумя парнями из футбольной команды. В другой раз стащили брюки у весьма симпатичного учителя математики, когда тот купался в пруду. Глядя на их искреннюю, проверенную временем дружбу, я невольно вспомнила Аннабель. Мне не хватало наших ежедневных – частенько по два раза на дню! – бесед, даже ее подначек, порой довольно язвительных.
Взбив подушку, я залезла в постель, но уже через пару секунд рылась в чемодане, разыскивая маленькую картину, которую привезла из Нью-Йорка. Она обнаружилась под свитером. Я достала ее и принялась разглядывать. Двое на холсте смотрелись совершенно естественно; казалось, они созданы друг для друга. В композиции было что-то очень гармоничное: соединенные руки, череда набегающих на берег волн, флюгер под порывами ветра. «Что скажет Би, когда вновь увидит этот холст?» Он стал окном в дальний уголок ее мира, о котором я почти ничего не знала. Я обернула картину свитером и спрятала в чемодан.
Дневник словно манил меня, и я послушно достала его из тумбочки. Мысли крутились вокруг слов Эвелин, но в основном я думала о тете и о том, какое отношение имеет к ней та давняя история.
«Бобби был хорошим человеком – честным и работящим. В тот не по сезону теплый январский день мы возвращались на пароме из Сиэтла, когда он вручил мне кольцо и предложил выйти за него замуж. Глядя ему в глаза, я сказала просто и ясно – да. Другого ответа и не предполагалось. Глупо было бы отказаться.
Шла война, но Бобби освободили от службы по медицинским показаниям: из-за плохого зрения. Как ни хотел он пойти в армию, его не взяли, даже в очках с такими толстыми стеклами, что, казалось, в них фунтов десять веса. Кто знает, может, если бы он стал солдатом, мы бы не угодили в эту ужасную ситуацию.
В общем, Бобби остался дома и сделал карьеру. Многие жители острова сидели без работы, а
