это спасибо, – кивнул Амос.
– Ты однажды не убил меня, хотя причин хватало, и тогда уже не мог остаться. – Эрик наклонился к нему. – Уходя от нее, ты оказывал услугу мне. Я этого не забыл. И она тоже меня поддерживала поначалу. Помогла стать тем, кто я есть теперь. Научила пользоваться головой, чтобы побить мясо. Пока это было в моих силах, она ни в чем не нуждалась.
– И это я ценю, – подтвердил Амос.
Эрик сощурился, его правая рука вынырнула из-под стола – вместе с коротким автоматом. Амос поймал себя на том, что удивился и даже почувствовал гордость за бывшего приятеля. Эрик положил руку на стол, развернув автомат дулом от Амоса – жестом предупреждения, а не угрозы. Амос шутливо поднял руки.
– Я же без оружия, шеф. Поговорить пришел.
– Так говори.
– Ты очень хорошо обходился с Лидией. – Амос медленно, не сводя глаз с автомата, опустил руки. – Только ты ошибся.
Она не совсем умерла. Кое-что осталось.
Эрик склонил голову к плечу, насупился.
– Ну-ка, растолкуй мне, как это?
– Остался старик, который ее любил, жил с ней и поцеловал ее на ночь перед смертью. И дом с садиком, где они растили розы. Может, еще собаки. Я видел снимки, но не знаю, живы ли они.
– Всё равно не понял, – сказал Эрик.
Амос потер кулак большим пальцем, подбирая слова. Он никогда не высказывал этих мыслей вслух, и, если сейчас не сумеет, не заставит Эрика понять, всё кончится тем, что они поубивают друг друга. Так что стоило собраться с мыслями.
– Значит, такое дело. Старик живет в этом доме до смерти. Он – единственное, что после нее осталось. Последний клочок Лидии. Дом будет его.
Эрик положил маленький автомат на стол и налил себе еще. Откинулся назад, держа рюмку в правой руке. Чтобы схватить оружие, ему теперь пришлось бы бросить рюмку. А Амос успел бы добраться до него раньше. Это был знак – Амос почувствовал, как расслабляются напряженные мышцы плеч и шеи.
– Не думал, что ты такой чувствительный, – сказал Эрик.
– Я редко таким бываю. Но если уж расчувствуюсь, то от всей души.
– Ну, просьбу я выслушал. А что получу я? Перед Лидией я был в долгу, а старику ни хрена не должен. Что я выигрываю, поддерживая его?
Амос вздохнул и послал старому другу грустную улыбку.
– Честно?
– Честно.
– Я не убью ни тебя, ни тех двоих, что за дверью. Я не разберу всю организацию по кирпичику, чтобы выстроить ее снова и поставить наверху того, кто мне будет обязан.
– А, – сказал Эрик, – есть один такой.
Амосу пришлось признать, что Эрик сильно вырос за эти годы. Услышав угрозу, он даже не взглянул на автомат. Просто скопировал грустную улыбку Амоса.
– И кто же это? – спросил Амос.
– Тимми.
– Да, пожалуй. Хотя я бы предпочел не его. Так что?
– Мне почти ничего не стоит оставить старикашке
