обращаться; ей интуитивно казалось, что человек за компьютером главнее того, что стоит со стаканчиком у кулера. – На «скорой» дали адрес вашей больницы. Мы были в отделении, там сказали, что её перевели в реанимацию.
– Проходите, – Добровольский показал на диван. – Да, она сейчас здесь, в реанимации. А чем обусловлен интерес к ней? Вроде банальная алкоголичка, никаких подводных камней…
Лейтенант прошла к дивану, стараясь не наступать на невысокий каблучок табельных туфель – как будто на цыпочках. Присела немного боком и натянула юбку максимально на колени, положив сверху папку с бумагами. Сержант прислонился к стене там же, где и стоял, сложив руки на груди, но уже через секунду подошёл к кулеру, взял со стола чью-то чашку, набрал полную и залпом выпил.
Все подождали, пока сержант утолит жажду и вернётся на место, потом Чумак спросила:
– То есть – она у вас?
– Да, – ответил Балашов, выглянув из-за монитора.
– И она живая?
– Обижаете.
– А говорить она может или?..
– Наркоз я ей не давал, – немного откатился в кресле от стола Балашов. – И наркотиков никаких не использовал. У неё зонд стоит, но не во рту. А у вас какая-то крайняя необходимость в общении с ней?
Чумак посмотрела на сержанта, словно этот молчаливый Рэмбо у стены должен был придать ей сил и уверенности, потом погладила папку у себя на коленях и ответила:
– В общем-то, случай довольно простой. Уже раскрыли всё.
– Раскрыли? – удивился Балашов.
– По горячим следам, как любят журналисты говорить, – кивнула Чумак.
– Можете рассказать или тайна следствия и всё такое? – спросил Добровольский.
– Там бытовое, на почве пьяной ссоры и неразделённой, так сказать, любви, – ответила лейтенант, понижая громкость к концу фразы, и Максим почувствовал, как от последнего слова Чумак готова была покраснеть.
– Бытовое, простите, что? – уточнил он, хотя вариант ему в голову приходил всего один.
– Убийство, конечно же. Сосед там… Признался.
Добровольский помнил, что сосед – если это был тот же самый сосед – вызвал «скорую» для Зинаиды.
– А убили-то кого? – не выдержал Максим этой подаваемой маленькими дозами детективной истории и решил ускорить процесс.
– Как кого? Руднева Сергея Степановича, – посмотрела снизу вверх на Добровольского лейтенант. – Мужа её.
– Экскаваторщика? – уточнил Максим. – Которому завтра на смену?
В её глазах появилось любопытство.
– Она что-то рассказывала вам?
– Кроме того, что отмечала своё сорокалетие в течение недели и что дома муж, которому нельзя проспать работу, – можно сказать, что ничего, – развёл руками Добровольский. – Так он умер, что ли?
– Да, – кивнула Чумак. – Ему вместо нормальной водки метиловый спирт подсунули.
– Кто?
