перед реинкарнацией, души впадают в некую эйфорию, но всегда находятся в сознании. На сотрудников Службы реинкарнации это действует в целом приободряюще, но не более того. Ты же впал в транс еще только на подступах к аппарату.
– И что все это значит?
– Без понятия, – пожал плечами Иезекииль.
Несколько минут они шли молча, каждый со своими мыслями, до тех пор, пока не уперлись в стену.
– Пришли, – объявил Иезекииль. Он приложил ладонь к единственной световой панели, излучавшей слабое красное свечение. Цвет сменился голубым, и стена исчезла, буквально растворившись в воздухе. – Круто, да?
Смерть сделал вид, что ему не интересно:
– Разве?
– Можно подумать, ты такое каждый день видишь? – фыркнул его друг и прошел внутрь первым.
– Не каждый, но вижу. И вот там действительно круто, действительно чудеса, а это так – баловство с оптическим обманом.
Дождавшись, когда скептически настроенная душа проследует за ним, Глава Службы реинкарнации обернулся:
– Смотри! К оптическому обману это не имеет никакого отношения.
Смерть посмотрел – стена заново материализовалась. Однако его это снова не впечатлило:
– Охотно верю, что к оптическому обману это не имеет никакого отношения, поскольку я это предположил просто так, для примера. Вероятнее всего, это дешевая манипуляция с подсознанием. – Чтобы доказать свою правоту, он подошел и постучал по «воздуху». К его удивлению, а еще больше – разочарованию, воздух «ответил». – Ну или что-то другое, с чем я еще не сталкивался. В любом случае, трюк с исчезающей стеной меня не особо впечатлил, даже если и не трюк вовсе. За свою жизнь я повидал такие поразительные вещи, что тебе и не снилось.
– Например? – полюбопытствовал Иезекииль, в его голосе прозвучал вызов.
– Извини, брат, служебная тайна.
– Угу, она самая. Так и скажи, что у тебя скучная работа и просто нечем похвастаться.
Смерть помрачнел:
– Знаю, я ваши еврейские штучки! – воскликнул он. – Так и скажи, признайся. Не надо! Работа у меня интересная, чудес хватает! Да, рассказать не могу, но это ничего не меняет. Свою исчезающую стену можешь оставить для туристов, меня этим развлекать не надо. И вообще, может, уже займемся тем, ради чего мы сюда пришли?!
– Конечно, займемся. Следуй за мной.
Интерес Иезекииля к поведению друга возрастал. Сначала – радость, возбуждение, благоговейный трепет, теперь – возмущение, нетерпение, злость. Вот с таким резким перепадом настроения он в своей практике точно раньше не встречался. К тому же не мог припомнить, а проявлялись ли негативные эмоции в принципе? Или в этом помещении они были в новинку? И если так, то что бы это все могло значить? Любопытно!
С тех пор, как его собственная душа попала на Небеса, и выдержала испытание извилистыми неисповедимыми «качелевидными» путями, интересные вещи ему стали встречаться все реже и реже. Работа, если честно, давно наскучила, а жизнь стала пресной. Встреча
