дух не может бренчать цепью…
Раздался леденящий душу вой…
Или может?
А зажигалка никак не находилась.
Рукава и манжеты были уже в грязи.
Движения рук убыстрялись, и первая порция горячительных напитков с вечеринки уже куда-то испарилась.
Вот! Вот зажигалка!
Чирк!
Раздалось тихое поскуливание. Огонек выхватил из темноты мохнатую тушу с длинной шерстью, висящими ушами и высунутым языком. Шум шагов разбудил огромного цепного пса, и он ломился поприветствовать подходившего.
Псина улыбалась всей пастью и таинственно поблескивала светящимися зрачками. Он по пьяни совсем забыл, что в охрану дома зачем-то входил и этот шерстяной объект. И про фонарик в смартфоне забыл.
Мужчина поднес к лицу замараные руки. Фу! Микробы! И вытер их об пса.
Последний не возражал.
А вот и лавочка-скамейка, для отдыха перед дальнейшими поисками заветной тележки. Как же все необычно в этом захламленном углу сада. Как красиво смотрится вот эта резная решетка на фоне луны, а вот то дерево изогнуло ветви как печальная женщина. Так, женщины кажутся… Непорядок.
А вон там, вроде, белеет какая-то статуя. Удивительно. Оказывается, он тут никогда не был. Он вообще дальше идеальных клумб не выходил. Времени не было.
Ночной легкий туман, влажный воздух, хруст сухих веток, запах чего-то прелого, давно забытый посреди дезодорантов и освежителей…
Мужчина почувствовал, как все волосы на всех местах встали немножко дыбом. Необычненько…
Собака пристроилась у ног, согревая их своим теплом.
Отплывающее облачко обнажило лунный полумесяц. Пёс положил голову на колени, и, казалось, вопросительно посмотрел.
Мелвин его безмолвно одобрил….
Началась лунная песня.
Пёс самозабвенно завыл.
В лунном свете он не казался таким добродушным и домашним. Его размытые очертания стали жестче, мышцы напряглись, глаза горели холодным неистовым огнем.
Казалось, животное что-то оплакивает или пытается рассказать какую-то старую историю, послужившую причиной этого многомиллионнолетнего воя.
4-е отступление
Уфао и Тао, вися в воздухе над лунным регалитом и не оставляя на нем следов, слышали, как заливается плачем мохнатый пес где-то на далекой Земле. Ему вторили волки Канады и лайки Сибири. Тао взмахнул длинной костлявой конечностью, темное пространство космоса чуть заметно дрогнуло, и облака над архипелагом на восходе голубой планеты как-то быстро разошлись.
Полная луна предстала и здесь во всей красе для шпицев, болонок и терьеров, которые чуть позже присоединились к общеземной надрывной собачей песне. Прикрыв темные, без зрачков, притянутые к углам почти треугольной головы глаза, Тао и Уфао
