кто сумел бы воздействовать на строптивого шофера. В конторке, где стояли стол под замызганной, зеленой скатертью и несколько обшарпанных стульев, обнаружился дежурный механик – толстый человек с копной седеющих волос. В окружении нескольких промасленных людей он ужинал, почему‑то предпочитая салату из помидоров и крупно нарезанной колбасе, которые имелись на столе, яблоко, предварительно обтертое о грязную ладонь.
– Ты кто таков? – не переставая жевать, дружелюбно осведомился он, разглядывая меня юркими медвежьими глазами. – Ага, вот как… Впереди, дорогой, вся жизнь, а ты горячку порешь. По‑твоему, автопредприятие вроде организации объединенных наций – во все конфликты вникать!
Сплюнув на пол яблочную кожуру, столь же незлобиво добавил:
– Пойми, человек смену отработал. Правильно? К тому же поломка. А я посылай его везти двух студентов, персонально? Не‑ет, милый друг, такое не можно. Извини.
Он взял пододвинутую ему пиалу, благожелательно протянул мне:
– Выпьешь чайку?
Испытывая закипающую в груди едкую смесь озлобления и беспомощности, я отказался.
– Дело хозяйское, – не стал настаивать механик. – Не пойму, что за спешка? Или утром нельзя?
– В конце концов, нам нужно где‑то переночевать?
– А здесь, – равномерно жуя яблоко, предложил невозмутимый человек. – Конечно, люксовых условий нет. Но переспать можно. А утречком вас отправим…
Я сообщил ей об этом предложении. Девушка согласилась без колебаний: ни тени тревоги или опасения, смущения или страха – что подумают о ней – не отразилось на полудетском лице…
Убрав остатки пиршества, она быстро подмела пол где‑то раздобытым веником из ивовых прутьев. Расстелив пахнущие бензином телогрейки, которые через хромого сторожа прислал гостеприимный механик, а в голову уместив кожаное сиденье, принесенное мной из доставившего нас автобуса, мы улеглись.
– Свет потушим?
Она согласно кивнула.
Темнота окутала нас. Лишь отблеск звезд лился в окно, позволяя увидеть контуры стульев, почти слившихся со стеной, и край свисающей скатерти. Перекинувшись несколькими словами, мы замолчали. Казалось, моя близость совершенно не смущала ее. Но когда, стараясь лечь поудобней, я случайно коснулся девушки, она вздрогнула и резко отодвинулась.
Что испытывала она? Не знаю… Во мне же сияла та особенная нежность, которая рождает преданность, не требующую взамен ничего…
Незаметно погрузившись в сон, я проснулся от предрассветной свежести. Лицо сжавшейся комочком девушки дышало покоем. И гордой уверенностью в себе.
Ранним утром нас поднял сторож, чем‑то тяжелым застучавший в дверь. Торопливо разобрав «постель», мы выскочили из конторки. Во дворе механик с двумя слесарями опробовали двигатель ПАЗа, то заводя, то глуша его. Они проводили нас цепкими
