Люди стараются как бы скорей, а она чуть ли не назад пятится!
Тетка красноречиво махнула рукой.
…Молодая женщина уже подходила к кассе, когда произошла сумятица: кто‑то пытался пролезть без очереди, его начали выдворять. Поднялся шум, народ двинулся к кассе. Женщину притиснули к стене. Я видел, как торопящиеся люди, стремясь поближе к заветному окошку, толкали и отпихивали ее. А она, вроде бы глядя, но ничего не видя опустошенными глазами, даже не делала попытки оказаться в общем потоке…
Когда все успокоилось, очередь женщины, видимо, прошла. Нетерпеливая публика проходила мимо, поглощенная одним желанием: поскорее купить билет – всех ждали накрытые столы, веселье, радостные часы новогодья.
Я был недалеко от кассы, когда женщина отделилась от стены и миновала меня.
– Намечталася? Проморгала очередь? Теперь иди в хвост. Сызнова занимай! – злорадно посоветовала осипшая тетка.
Ничего не ответив ей, все так же молча, женщина прошла в начало шумящей очереди…
В автобусе мы оказались рядом – благодаря предновогоднему вечеру, продавали билеты и без мест. Когда он толчком тронулся, женщина чуть не упала. Я поспешно придержал ее за локоть.
– Спасибо, – не повернув головы, ровным голосом поблагодарила она.
Мне была видна смуглая щека и колечки волос, которые лежали на ее виске, влажные от тающего снега. Ресницы женщины не шевелились – она неотрывно, но невидяще смотрела в окно. От этого необъяснимого безразличия мне стало не по себе…
На одной из остановок рядом освободилось место.
– Садитесь! – торопливо предложил я.
Но в ту секунду хорошо одетый мужчина, далекий от пенсионного возраста, несмотря на выпуклый живот, ловко проскользнул сбоку, плотно уместился на удобном сиденье. А она продолжала стоять, равнодушно глядя в стекло, за которым уплывали пестрящие по обе стороны шоссе полосатые столбики, присыпанные снегом…
В Каннельярви, когда автобус уже тронулся, но дверь его была еще открыта, я услышал голос водителя, всю дорогу шутившего с пассажирами:
– Разве дальше поедете? Вам, по‑моему, здесь выходить!
Молодая женщина неловко спрыгнула с подножки и напрямик – через кювет, по снегу, пошла в сторону поселка, который виднелся неподалеку…
– Чего это она? – как бы самого себя спросил удивленный водитель. – Сколько вожу, всегда здесь выходит. А сегодня не в себе, что ли?
Рассуждать времени не было. Повинуясь чувству тревоги, лавиной накатившему на меня, я выскочил вслед за нею. Она шагала быстро и, хотя я спешил, уходила все дальше и дальше. Порыв ветра сорвал с нее платок. Женщина, не сбавляя шага, шла с непокрытой головой. Странно – не видя ее глаз, я ощущал их опустошенность! Ледяной ветер хлестал ее лицо, а она шла, не отворачивая головы…
И я остановился. Собственно – для чего бежать за нею? Что я знаю об этом человеке, оглушенном то ли одному ему ведомым горем, то ли мыслями, которых мне никогда
