поляками и, потеряв 1 человека убитым и 4 ранеными, вернулся в Цехановец, в расположение советских частей, оказавших немцам медицинскую помощь [56; 337]. Тут обращает на себя внимание то обстоятельство, что содействие немцам со стороны РККА выразилось лишь в принятии к себе немецкого арьергардного отряда и оказании раненым медпомощи. Наши военные не бросились догонять и громить поляков. Да, видимо, в этом и не было необходимости, так как поляки ретировались сами.
Второй случай произошёл в ночь с 27 на 28 сентября примерно в том же районе (северо-восточнее Костельныя, что недалеко от Чижева). Польский кавалерийский отряд напал на отходящие германские части. Понеся потери, немцы обратились за поддержкой к советским частям, и разведбатальон 13-й стрелковой дивизии прикрыл отход немцев на запад. Масштаб этого нападения поляков на немцев не стоит преувеличивать: численность польского отряда была всего 50 человек [56; 337]. Приходится полагать, что подвергшиеся его нападению германские части были совсем невелики численно (наверное, никак не больше роты суммарно). С этим «летучим» отрядом вскоре совершенно самостоятельно (без немцев) покончил ещё один советский разведбатальон в районе села Модерка [56; 337]. Опять обратим внимание: советская поддержка немцев весьма пассивна (прикрыли немецкий отход на запад), нет никакого стремления вместе с немцами взять да и прихлопнуть польский отряд. Такое впечатление, что наши военные вполне сознательно избегают совместных с германскими войсками боевых действий.
Весьма показательно и то обстоятельство, что в протоколе от 2 октября 1939 года, который регламентировал порядок установления новой демаркационной линии между советскими и германскими войсками, подобный пункт в «зеркальном отражении» отсутствовал. Т.е. пункт 4. в «зеркальном отражении» был – советские войска охраняют населённые пункты и важные объекты до подхода частей вермахта, как это делали немцы, согласно протоколу от 21 сентября. А вот о помощи отходящим после осуществления подобной охраны нашим мелким частям со стороны войск вермахта, в случае если на эти наши мелкие части нападут польские формирования и банды, – ни слова. Не сомневаемся, что соответствующий пункт не включили в протокол от 20 октября не по забывчивости сторон. Просто советские военные сознательно избегали какого-то боевого взаимодействия с немцами. Также можно быть уверенным, что в протоколе от 21 сентября подобный пункт оказался по настоянию немцев. И, как сами понимаете, отказаться от его принятия советская сторона не могла – в конце-то концов, он был абсолютно логичен и справедлив (учитывая положения пункта 4.).
Вести какие-то серьёзные разговоры о «совместном параде» в Бресте 22 сентября 1939 года и подавать это как пример взаимодействия Красной Армии и германских войск возможным не представляется. Прежде всего, потому, что совместный парад – это не совместные боевые действия, а всего лишь совместное торжественное прохождение войск. А во-вторых, и совместного парада никакого не было. Вот как это выглядело на самом деле (по воспоминаниям
