раздумчиво произнес Дукатис. – Хотя такие объяснения вообще-то неуместны.
Всем своим видом Дукатис показывал, что он еще не решил, стоит ли делиться сокровенным. Полина, однако, приготовилась слушать, пожирая Эрнеста Ромуальдовича полными восхищения глазами. Хорошо все-таки, подумала она, что им с Сережей довелось подружиться с Дукатисом, если вообще можно подружиться с человеком, воспринимающего самого себя как недосягаемую горную вершину. Но в этом, казалось, нет никакого вызова, все правильно, так, извинительный штрих в характере великого мастера.
Величие человека, думал между тем Дукатис, это, по сути, его беда, великий человек обречен на одиночество. Он с отеческой приязнью любовался этой парой – молодые, ладные, чувствуется, что вполне довольны друг другом. Дукатис подумал, что оба они, и Серега, и Полина, очень и очень привлекательны. Подобно многим великим людям Эрнест Дукатис испытывал сексуальное влечение и к женщинам, и к мужчинам. В древние времена это вообще было в порядке вещей. Интересно, как в этом смысле Макбет? Шекспир многого недоговаривает.
Голые ведьмы в “Макбете” – не просто дань эпатажу. Этим нарядом, довольно экономным, к слову сказать, Дукатис приковывает внимание зрителя, подчеркивает важность явления ведьм для всего действа. Ибо в чем драма Макбета, в чем самая суть? Тирания, вероломное предательство, темное влияние супруги – это все по боку, главное же в том, что Макбет безгранично поверил пророчеству ведьм. И надо заметить, не без оснований – пророчество, он убедился, начало сбываться. Вот тут-то Макбет и двинул, как говорят, во все тяжкие. Он идет к трону, даже сам того не слишком желая, леди Макбет стремится к королевской власти куда решительнее. А пророчество-то оказалось – нет, не ложным, но просто двусмысленным. Это бывает. Предположим, тебе нагадают, что примешь ты смерть от коня своего, а конь, с которым, понятное дело, пришлось разлучиться, оказывается, давно истлел. И что же? Так вот где таилась погибель моя, мне смертию кость угрожала… Поздно, поздно прозрел Вещий Олег. То же самое и с Макбетом. Ведьмы ему напророчили, что он всегда победит любого, кто матерью рожден. И вот он оказывается перед лицом Макдуфа, который как бы и не рожден матерью, а вырезан из ее чрева ножом, такая, мол, акушерская двусмысленность. На помосте Данилов, молодчина, слыша это, столбенеет, у него делается вид человека, потрясенного предательством самого близкого друга. “Не верю больше я коварным бесам, умеющим двусмысленно вселять правдивым словом ложную надежду”… Кульминационный момент. В это время на сцену выкатывается и пересекает ее слева направо голая ведьмища на роликах, в руках у нее транспарант “Макдуф – жертва аборта”!
Спектакль определенно получится, думал Эрнест Дукатис. Главное, чтобы каждый делал свое дело, а о результате есть, кому позаботиться.
Поначалу, известно, многим кажется, что они на голову выше других в умственном плане, но у большинства это ощущение проходит еще в школе. Дукатис же совершенно определенно был уверен в своем интеллектуальном превосходстве, и жизнь доказывала, что он прав.
