барак, вернее, два, стоящих в ряд. Во всем приюте был один и тот же запах, в какой бы угол ты не пошел: почему-то везде пахло кладбищем, тленом. Возможно, такой аромат источал древний камень, из коего был выстроен монастырь, а в поселке тоже все было старое, но деревянное, живое, все тряслось, двигалось и даже на глазах разрушалось, как водонапорная башня. И строилось новое, красивое, как дом для многодетных семей, куда Сударевы должны были переехать. Вообще в этом леспромхозе было великое множество детей и больших семей, возможно потому, что было из чего строгать детей, бревна валялись повсюду. И люди их охотно строгали, отчего каждую ночь барак шатался и норовил завалиться. Оказывается. Он был выстроен по технологии, опередившей мировую на полсотни лет: двухэтажный барак был каркасным, быстровозводимым, однако строился с нарушениями, поэтому шатался и отовсюду торчала стекловата. Лида сказала, что в поселке теперь возводят кирпичные дома и будут строить новую школу, поскольку в старой уже давно не хватает места, дети учатся в две смены. А в новой будет бассейн и настоящий спортзал!
В старой тоже был спортгородок на открытом воздухе, где они лазали по шестам и канатам до судорожной щекотки. Вокруг поселка стоял загадочный сосновый лес с грибами, на краю поселка две речки сливались в одну, куда родитель обещал сводить Подкидыша на рыбалку. Еще по улицам ходили лошади с жеребятами, коровы с телятами, стада гусей с гусятами – здесь все тряслось, шаталось, но плодилось с неимоверной силой! На станции гудели большие паровозы и тут же вертелись их дети, узкоколеечные паровозы-кукушки, сновали огромные лесовозы и мелкие трактора. Даже настоящий пожар, огонь, выпущенный из печки, бушевал рядом – целый огромный мир существовал вокруг, познавать который жизни не хватит! Не сестрица бы, так он с утра до вечера носился по поселку, но строгая наставница готовила его к школе и блюла распорядок дня. Отвлекались они, когда к Лиде прибегала Нина, девочка с карими, масляными глазами, та самая, с которой лазали по шесту возле школы. У них в семье тоже были одни девчонки, поэтому она завидовала, что у Лиды теперь есть настоящий брат. Нина доставала родителей, требуя взять мальчишку из детдома, но те никак не соглашались. С Ниной они играли в магазин, где девочки были продавцами, а Сударев вынужденным покупателем, и такая игра ему не нравилась. Деньгами служили фантики, товаром – игрушки и всякое барахло, домом же и магазином были разные углы чердачной комнаты. Он таскал покупки с одно места на другое и откровенно тосковал.
И однажды Лида придумала другую игру, семейную, где они стали папа и мама. Сестрица стирала, мыла и украшала чердак, а Сударев полол траву в огороде, принося ее, как пищу, носил щепки, топил игрушечную печь, на которой Лида готовила ужин. Потом они садились за стол, кормили ребятишек-кукол, укладывали их спать и ели сами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию
