Опасаюсь, что вы сильно переоцениваете мой воровской авторитет. У меня, осмелюсь напомнить, всего одна ходка. А если меня попутно блатные раздавят? Что вы скажете моей маме? Что сын пал смертью храбрых, выполняя ответственное задание Родины?
– Нам известна ваша склонность к иронии, – заговорил старший, – мы постараемся не допустить развития нештатной ситуации. Блатной, кстати, там только один – остальные не опасны, к тому же собраны из других регионов. Ситуация будет под нашим контролем. В следственный изолятор вас поместят сегодня вечером. Утром администрация начнет досмотр камеры, и на это время всех разведут. Объект нашего интереса будет помещен в одноместную клетку в коридоре, к которой, за неимением свободных, вас пристегнут наручниками – так вы познакомитесь. Большая просьба – не переусердствуйте с вопросами! Добейтесь от него свободного потока, своего рода исповеди, как вы это мастерски проделали в прошлый раз в Лефортово. Теперь нам надо скорректировать легенду вашего задержания. В изолятор вы зайдете под своей настоящей фамилией с обозначенной предыдущей судимостью. По документам вы ожидаете этапа в город Тюмень, где вас объявили во всесоюзный розыск за совершение квартирной кражи у известной вам гражданки Гольденфарб. Через два дня вас вызовут из камеры и официально объявят об изменении статуса и снятии розыска в связи с задержанием самой Гольденфарб за заведомо ложное заявление по мотивам большой ревности. Вы вернетесь в камеру еще на 24 часа и сообщите, что ожидаете выхода на свободу. Это будет критичное время для всей нашей операции, и, если вы действительно смогли установить с объектом доверительные отношения, он обязательно даст вам какие-то поручения, адреса, возможно, записки или устные сообщения для передачи. Мы все это внимательнейшим образом изучим и расстанемся с вами хорошими друзьями. Есть у вас вопросы, пожелания?
Вопросов у меня не было, а пожелание мое могло показаться им оскорбительным, и я промолчал. Под занавес принесли обед в плетеной корзине. Достойный такой обед – отварная телятина, овощи на пару, бутылка «Боржоми», два яблока… Неплохо кормят оборонных трудящихся в нашей самой мирной стране.
В хату заплыл без осложнений. Обозвался, взял неплохое место и стал слушать да присматриваться. Пахан оказался мерзотным доходягой с красными глазами. Я было занервничал и хотел выскочить из всей этой истории – подумал, что у него туберкулез, но по ходу выяснилось, что морфинист. Незаразный значит. Воров в хате, кроме меня, оказалось всего трое. Остальные – шваль всякая: 105-я – бытовые убийцы, 206-я, часть вторая – злостное хулиганство, тяжкие телесные, пара крепких казахов, осужденных за хищения, и прочая шушера. В целом, в хате порядок – шнырь подметает аккуратно, никто не барагозит, все чинно и благородно. Но нет карт.
Зато есть шахматы, правда, маленькие очень. Обычно катальё сторонится этой древней игры. Их можно понять – на доске не смухлюешь, не спрячешь ферзя в рукав.
Я же
