боролась за свою жизнь. И не могла позволить себе скользнуть по ту сторону завесы. Наконец она позволила себе расслабиться и кивнула.
– Благодарю вас, Магистр Рал, – с величайшим трудом выдавила она.
Он коротко улыбнулся и обхватил ее голову. Его ладони заглушили все далекие звуки окружающего мира и, как она осознала потом, ее собственные всхлипы.
Она снизу вверх смотрела в его голубые глаза, словно в небо. Глядя в эти глаза, не в силах моргнуть, она погрузилась в их успокаивающую синеву. Его глаза стали небом. Магда почувствовала, что падает в эту лазурную вечность, которая стала сапфировой, затем зеленовато-синей, затем темно-синей и наконец сделалась просто непроглядной тьмой.
Она ощущала, как его сила мощно давит на ее разум, а холодный поток его магии проливается через все ее существо.
Бараху случалось лечить ее, но от более простых вещей – глубоких царапин, подвернутой лодыжки, сводящей с ума головной боли, – и сейчас она узнала ни на что не похожее прикосновение магии Приращения. То, что раньше бывало тонкой струйкой, сейчас лилось широким ледяным потоком, подавляющим своей мощью.
Впрочем, еще острее Магда ощущала жгучее прикосновение того, что, как она понимала, должно было быть магией Ущерба. Она догадывалась, что Лорд Рал удалял последствия повреждений, нанесенных присутствием в ней сноходца.
Магда охнула от внезапного обжигающего тепла в ушах. Она слабо дернулась, ощутив запах горящей плоти, и поняла, что он, должно быть, прижег раны, чтобы остановить кровотечение.
Хоть ей и казалось, что она заблудилась в странной пустоте, Магда знала, здесь она не одна. Он оставался рядом, действовал, пытаясь помочь. Это отчасти напоминало то, как сноходец давал знать о себе ее сознанию, но в то же время было иной стороной присутствия чужака. Сноходец, знала – чувствовала – Магда, был злобным и хотел одного – вредить. Сейчас, напротив, присутствие было доброжелательным. Несмотря на боль, пронизывающую тело, она ощущала, что его цель – помочь ей, рассеять в конечном счете ее боль.
Она могла чувствовать каждую ниточку магии Приращения, скрепляющую ее разорванные мышцы и сломанные ребра. Боли это, в общем, не порождало, но странное ощущение вызывало у нее тошноту. Магде хотелось избавиться от этого ощущения, но она понимала, что в нем ее единственная надежда, поэтому сдерживалась. Теплота, просачивающаяся в глубь ушей, тоже казалась неприятной.
В то же время она сознавала – он добивается, чтобы она позволила ему унять ее муку. Магда упрямо сопротивлялась. Она не хотела, чтобы кому-то еще, особенно Магистру Ралу, пришлось пережить те же мучения, что и ей. Она цеплялась за них, пытаясь оградить его от всей глубины своих страданий.
Это не помогло. Рал был сильнее ее. С пугающим чувством беспокойства за его безопасность Магда ощутила, как боль ослабляет свою хватку. С удалением этого препятствия, его магия проникала все глубже в ее «я», пробиралась все глубже к сердцевине, чтобы исцелить ее.
Когда остатки леденящей муки исчезли,
