в глаза или по меньшей мере привлечь мой интерес. Борода как атрибут некоей таинственной мужской силы с детства имела странную власть надо мной. Всплыли воспоминания об отце. И не только визуальные. Папа часто уезжал. И всегда возвращался с отросшей бородой. Я с радостью прижималась своей детской щёчкой к его лицу, ощущая ласковую колючесть. Как шкура доброго зверя, которого до слёз хотелось обнимать и жалеть, она пахла лесом. А ещё костром, табаком и талым снегом одновременно. Память этих прикосновений и запахов яркой вспышкой ослепила сознание. Боль от долгой разлуки и счастье встречи с желанием почувствовать всю силу отцовской любви. После смерти отца именно такие эмоции вызывал во мне мужчина, имеющий более чем трёхдневную растительность на лице, и будил во мне дочернюю любовь. Поэтому в ситуации какого-либо выбора любой бородатый дядька всегда стоял для меня на порядок выше чисто выбритого юнца.
У моего дорожного героя борода аккуратная, ухоженная, песочного цвета с седыми вкраплениями, ничуть не портящими общий вид. Наоборот, эти белые чёрточки добавляют шарма. Спокойный взгляд карих глаз завершает общую картину лица уверенного в себе мужчины. Теперь об остальном – о том, что ниже бороды. Достойный античного бога торс. Это тело явно не обходит стороной тренажёрные залы. Сильные руки с откровенным волосяным покровом.
«О-о-о, – подозрительно протянула не дремлющая во мне сущность, – что-то повело тебя, подруга, в поля давно нехоженые».
«Ну, мечтать никто не запрещал», – тут же ответила ей другая.
И я вместе с ними продолжила визуально поедать свой новый предмет обожания. Приятные тона одежды – белая футболка с принтом «Nike», синие спортивные брюки, которые бессовестно обтягивают накачанные ягодичные мышцы.
«Стоп! – вскрикнула первая. – Не забыла? Кольцо на правой руке. Об-ру-чаль-но-е».
«Господи, что за прошлый век! Ну кто сейчас носит их?» – с досадой ответила другая.
Теперь моё внутреннее «я» разделилось определённо на две отдельно думающие персоналии. Надо ли говорить о том, что в каждом из нас сидит и ангел, и демон, готовые вступить в спор всякий раз, когда желание расходится с общепризнанными правилами поведения или собственными принципами? Когда невозможно дать волю одному чувству без ущерба другому. И вот, когда перед тобой стоит подобная дилемма, из сознания, как по щелчку, выныривают две противоположности и начинают нашёптывать свои предложения, побуждая к какому-либо действию. Разговор с этими эфемерными созданиями превращает твою волю в бесхребетную тварь, неспособную двигаться как к созданию чего-то нового, так и к разрушению уже ненужного, требующего утилизации. И ты не можешь понять, чего ты хочешь на самом деле.
Может, от безделья, а возможно, от «безмужья» мне захотелось обратить на себя внимание? С продолжением или без? Сама в себе я не могла разобраться. И вот в этом мутном потоке чувств
