играет в собственные игры, – говорит она. – Устанавливает свои правила. И ты проиграла.
Сказав это, Эстель возвращается в дом и запирает дверь.
– Постой! – кричит Аделин.
Она всем телом ударяется в закрытую створку и рыдает, пока у нее не подкашиваются ноги. Аделин опускается на холодные каменные ступени, продолжая колотить кулаком по дереву.
А потом внезапно засов открывается. Дверь распахивается и появляется Эстель.
– Что стряслось? – спрашивает она, изумленно рассматривая девушку, которая скорчилась на ее крыльце.
Старуха смотрит на нее так, словно они никогда не встречались. Прошедшие минуты напрочь стерла запертая дверь. Недоуменный взгляд скользит по испачканному свадебному платью, растрепанным волосам, грязным ногтям, но на морщинистом лице нет узнавания, одно лишь сдержанное любопытство.
– Ты чужеземка? А может, злой дух?
Аделин крепко зажмуривается. Да что ж такое? Она все еще неспособна исторгнуть из горла звук своего имени. Когда ее приняли за злого духа, то вытолкали взашей, потому Аделин тяжело сглатывает и отвечает:
– Я не из ваших мест. – По ее лицу струятся слезы. – Пожалуйста… Мне некуда больше пойти, – умоляет она.
Старуха смотрит на нее долгим взглядом и все же кивает.
– Жди здесь, – говорит она, улизнув обратно в дом.
Аделин никогда не узнает, что собиралась сделать Эстель, поскольку дверь захлопывается и остается закрытой, а Аделин так и сидит на коленях, дрожа больше от потрясения, чем от холода.
Она сидит еще долго, сама не знает, сколько, но когда пытается подняться – ноги совершенно не слушаются. Аделин направляется мимо дома старухи к деревьям, растущим позади, что стоят стеной, словно часовые, – прямо в беспросветную тьму.
– Покажись! – кричит она.
Но раздается только шорох расправленных крыльев, шуршание листьев под ногами, рябь потревоженного сонного леса. Аделин вызывает в памяти его лицо, эти черные локоны, зеленые глаза, старается снова придать мраку форму, но проходят мгновения, а она по-прежнему одна.
Я не хочу никому принадлежать.
Аделин ступает в глубину леса. Это совсем нехоженое место, повсюду переплелись ежевика и кустарник, колючие ветки цепляют ее за голые ноги, однако беглянка не останавливается, пока вокруг не смыкаются деревья, чьи ветви заслоняют луну над головой.
– Я призываю тебя! – выкрикивает она.
Разве я какой-то джинн, связанный твоими желаниями?..
Низко растущая ветка, что наполовину утопает в лесном ковре, хватает Аделин за ноги. Она тяжело падает, вспахивая коленями неровную землю, а руками разрывая поросшую травой почву.
Пожалуйста, я отдам что угодно!
Из глаз вдруг брызжут слезы. Глупая, глупая, глупая! Аделин в отчаянии бьет кулаками по земле.
Это гадкий фокус, кошмарный сон, но он пройдет! Сны ведь по своей природе
