прямо в жирную летнюю грязь. Стискивает в кулаке деревянное кольцо, оплакивая потерю еще до того, как снимает через голову кожаный шнурок.
Ей не хочется приносить его в жертву, но Аделин уже отдала земле все, что у нее было, и ни один из богов не ответил. Только кольцо и осталось. Солнце садится, деревня зовет, а Аделин отчаянно пытается сбежать.
– Пожалуйста, – прерывающимся голосом шепчет она, зарывая кольцо в поросшую мхом землю. – Я сделаю что угодно.
Над головой бормочут деревья, а затем затихают, словно тоже ждут. Аделин молится богам Вийонского леса, всем и каждому, кто готов слушать. Ее жизнь не может быть такой. Есть нечто большее.
– Ответьте же мне, – умоляет она. Свадебное платье пропитывается влагой.
Аделин зажмуривает глаза и изо всех сил напрягается, пытаясь услышать, но единственный звук – ее собственный голос на ветру и имя, эхом отдающееся в ушах.
– Аделин!
– Аделин…
– Аделин…
Аделин пригибает голову к земле, сгребая в горсти темную почву, и кричит:
– Ответь!
Тишина смеется над ней.
Аделин прожила здесь всю жизнь и ни разу не слышала, чтобы в лесу было так тихо.
Ее пронизывает холод; Аделин не знает – исходит ли он от леса или из ее собственных костей, заставляя отказаться от последней битвы. Веки Аделин по-прежнему закрыты, поэтому она не видит, что солнце уже скрылось за деревней и сумерки уступили место темноте.
Аделин молится и не замечает ничего.
IX
29 июля 1714
Вийон-сюр-Сарт, Франция
Раздается звук – низкий грохот, глубокий и отдаленный, словно гром.
Смех.
Аделин открывает глаза и наконец замечает, что последние лучи солнца исчезли. Она поднимает взгляд, но ничего не видит.
– Кто здесь?..
Смех переходит в голос, что раздается где-то позади Аделин.
– Не опускайся на колени, – говорит он. – Встань, дай себя разглядеть.
Она вскакивает и поворачивается, но вокруг лишь тьма – безлунная ночь после захода солнца. И Аделин понимает, что совершила ошибку: это и есть один из богов, о которых предупреждала Эстель.
– Аделин, Аделин! – доносится со стороны деревни. Звуки слабые и далекие, словно шум ветра.
Она прищуривается, вглядываясь в тени между деревьями, но не видит никаких очертаний фигуры, ни самого бога, только его голос, он так близко, что обдает дыханием ее щеку.
– Аделин, Аделин, – передразнивает он. – Они зовут тебя.
Она снова разворачивается, но видит лишь густую тень.
– Покажись! – велит Аделин резким и хриплым, словно хруст ветки, голосом.
Что-то задевает ее плечо, касается запястья, прижимается к ней как любовник.
Аделин тяжело сглатывает.
– Кто ты?
Прикосновения тени исчезают.
– Кто я? – с иронией
