ответила она вычитанной где-то фразой. – Если ради нее начинают убивать и грабить, идея превращается в свою противоположность. Мне кажется, не так уж важно, во что именно верить и кому служить, главное – верить искренне и служить честно. До свидания, Филипп Владимирович. Спокойной ночи, папа.
Зная манеру отца вести дела, Юля была уверена, что тот передал Рыбакова кому-то из своих подчиненных, и, значит, она больше не увидит этого странного человека. Но Евгений Николаевич часто упоминал директора завода, причем отнюдь не лестным словом. По его мнению, человека хитрее земля еще не рожала. Филипп Владимирович, бесстыдно прикрываясь личиной коммуниста и радетеля о благе народном, пытался выжать для себя как можно больше выгод из грядущего сотрудничества.
– Он даже не соизволил под свои тумбочки какое-нибудь ОАО учредить! – возмущался отец. – Я должен вести дела непосредственно с администрацией завода, то есть, с ним! Хорошо устроился! Вложения государственные, а прибыль – себе в карман! Еще Сталина ему подавай! Да при Сталине он бы уже десять лет на Колыме лопатой махал!
Юля равнодушно пожимала плечами, не понимая, отчего отец так нервничает. Проект Рыбакова для него – всего лишь капля в море. Отказавшись от него, много ли папа потеряет?
А недели через три Евгений Николаевич позвонил ей и попросил принять Филиппа Владимировича дома.
– Юлечка, займи его часик! Я назначил встречу, но тут проблемы с канадскими партнерами. А мне бы хотелось сегодня все с ним решить!
Рыбаков приехал точно в назначенное время. Открыв дверь, Юля увидела человека, находящегося в крайней стадии переутомления. Он осунулся, под глазами лежали глубокие тени, и чувствовалось, что больше всего на свете Филипп Владимирович хочет спать. Глаза его, так пылко смотревшие на нее в прошлый визит, теперь были пусты.
– У вас усталый вид, – мягко сказала она. – Что-то случилось?
– Спасибо за участие, Юля. Ничего особенного, просто небольшой аврал, на заводе такое бывает.
– Папа просил извинить его. Неотложные дела. Вы не могли бы его подождать? Он приедет в течение часа.
Рыбаков кивнул. Отказался от угощения, мол, слишком устал, чтобы есть. Просто посидит в гостиной.
Юля знала эту тяжелую мужскую усталость, возникающую от критического напряжения всех душевных сил человека. Хирурги иногда выходили такими из операционной. Она понимала, как обидно Рыбакову слышать, что его отдых откладывается по меньшей мере на час, который придется потратить на пустую болтовню с посторонней девицей. И ей вдруг захотелось помочь ему…
Мама снова была в спортивном клубе, значит, можно принять гостя по своему усмотрению. Юля капризно надула губки:
– Нет, Филипп Владимирович, так не годится. Папа приказал мне развлекать вас, а я свой долг хозяйки хорошо знаю! Если вы сами ничего не хотите, доверьтесь мне!
– Охотно, – Рыбаков слабо улыбнулся.
Юля провела его на огромный балкон второго этажа, свое любимое место в доме.
Дом
