богатырь Боеслаевич», написанные самой императрицей. Просвещенная рука монарха коснулась народной жизни, чтобы просветить, но отнюдь не увидеть ее уникальность и самобытность.
С 1786 г. в России повсеместно устанавливается классноурочная система, с 80-х годов начала функционировать первая российская учительская семинария, в которой «рекомендовалось учителям любовно относиться к своим ученикам и увлечь их учением, пристрастить к чтению книг»[115]. Под воздействием идей просвещения открываются университеты, военно-учебные заведения, гимназии, частные пансионы. Народная культура их воспитанников занимает менее всего, особенно в пансионах, содержателями которых чаще всего были иностранцы – «большего пренебрежения науками, знаниями о своей стране… не было ни в каком другом заведении России, кроме как в пансионах»[116]. В духовные учебные заведения народно-поэтическое творчество в качестве учебного материала также не проникало.
Произведения устного народного творчества не могли стать образцом речи просвещенного человека и в учебники не включались. Учебники М. В. Ломоносова, Н. Ф. Кошанского, А. Ф. Мерзлякова, Н. И. Греча – это прежде всего книги по риторике. Нередко учебные тексты из них дети заучивали наизусть. Даже в свой труд «Опыт краткой истории русской литературы», появившийся в начале 20-х годов XIX в., разделы, посвященные поэтическому творчеству народа, Н. И. Греч не включает, оговариваясь, что «славяне… любили музыку и сочиняли народные и военные песни, которые не дошли до нас»[117]. Лишь отдельные фольклорные жанры, которые обладали либо определенной универсальностью (не имели жесткого закрепления за народно-обрядовой традицией), либо значительно обработанные, могли оказаться в учебных книгах к концу XVIII в. Например, очень популярный в конце XVIII – начале XIX в. «Письмовник» Н. Г. Курганова[118], считающийся одним из первых опытов создания учебных хрестоматий по словесности. Выдержав многочисленные переиздания, он содержит в качестве образовательного материала пословицы (следует отметить, что у пословиц особый статус, некоторые из них имеют явно книжное происхождение), загадки, песни, анекдоты и представляют собой значительную авторскую переработку.
В эпоху просвещения XVIII в. многие деятели науки, искусства, политики скорее противопоставляли себя традиционной русской культуре, стремясь создать нечто особенное, коренным образом отличное, облагороженное и просвещенное. Так, А. Д. Кантемир называет народные обрядовые сценки «грубыми и гнусными», отрицательно он относится и к другим фольклорным жанрам, в отличие от облагороженной размышлениями литературе, «суть вымысел простолюдного нашего народа»[119]. Вместе с тем это провоцировало и определенный интерес общества к народному устно-поэтическому творчеству, о чем свидетельствует появление некоторых публикаций, критических очерков, а также проникновение его в литературу. Например, в «Путешествии из Петербурга в Москву»
Константинов Н. А., Струминский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. – М.: Учпедгиз, 1949. С. 60.
Педагогика народов мира: История и современность/Под ред. 3. Тажуризиной. – М.: Педагогическое о-во России, 2001. С. 305.
Греч Н. И. Опыт краткой истории русской литературы. – Спб., 1822. С. 10.
Впервые вышедший под названием «Российская универсальная грамматика» (Спб., 1769).
Кантемир А. Д. Собрание стихотворений. – Л.: Советский писатель, 1956. С. 496.
