нормальный аудишник или грюндиговский видак.
Несмотря на кажущуюся непрактичность, обстановка комнаты внушала интеллектуальное уважение. К примеру, мне, привыкшему к утилитарному минимализму, изогнутые формы мебели, выполненной в стиле «модерн», приглянулись как образцы чужой, но очень славной эстетики. Я скользил ладонью по венским параболам кресельных подлокотников и припоминал слова барселонского гида о том, что в стиле «модерн» форма важнее содержания. Впрочем, когда хочется спать, ни то, ни другое неважно. Сладкая дрёма оплела мои веки. Я перебрался из кресла на кабинетный диванчик и тотчас уснул на неопределённое время.
Сейчас, по прошествии стольких лет, я воспринимаю тезис модернистской философии о приоритете формы над содержанием как сознательную неправду, запущенную для отсечения человеческого ума от понимания происходящих в мире событий.
Действительно, пренебрегая содержанием, мы становимся безразличны вообще к каким-либо смыслам. Сколько раз мировые правители пьянили собственный народ витиеватой заботой о нём, сродни лицедейству. Чтобы потом тех, кто не вёлся на дворцовую интригу, безжалостно раздавить или выставить на потеху, хуля и обливая грязью.
С памятного дня, проведённого в доме Катрин, прошло много времени. Должен признаться, я пользуюсь любым подходящим случаем, чтобы ещё раз мысленно прикоснуться к витиеватым формам той далёкой кабинетной мебели. Моя виртуальная ладонь вновь скользит по изгибам подлокотников, как по фарватеру судьбы, проложенному через прожитые десятилетия. Изгиб уводит меня от торопливого невнимания к собственной жизни, характерного для конца двадцатого века, к тихому и внимательному его началу.
11. ХУАН АНТОНИО
ГОМЕС ГОНСАЛЕС
ДЕ САН-ПЕДРО…
Я проспал, вернее, пролежал в забытьи ровно сутки и проснулся только на следующее утро. Меня разбудило осторожное постукивание в дверь. Нехотя я приоткрыл глаза и сквозь мутную по- волоку сна взглянул в окно.
Солнечные лучи беспрепятственно хозяйничали в кабинете. Казалось, оконной преграды вообще не существует.
– Кто там? – спросил я, выдавливая звук из пересохшего горла.
– Сеньор Огюст, вас ждут к завтраку,– ответил низкий женский голос, видимо служанки.
Я выждал небольшую паузу и ответил, украсив речь вежливым словом благодарности:
– Благодарю, сеньора, сейчас иду!
Вдруг сгусток крови, как вылетевший из пращи камень, ударил мне в голову. Происходящее – не сон! Не сон?.. Да, не сон, так сложились обстоятельства. Какие обстоятельства?!
В сознании ещё трепетала надежда на некое недоразумение. Что, если я в бреду, обмороке или в больнице? Где угодно – всё равно. Но наяву такого быть не может! Не мо-жет…
Я ущипнул себя и, почувствовав боль, озлобился.
«Какого ляда… Стоп,– во мне
