я замолк, повисло какое-то неловкое молчание. Тогда, оглядев собравшихся, я сухо заметил:
– Жаль, что среди нас нет священника, а то бы он что-нибудь сказал.
И в этот миг вперед выступил мужчина лет сорока на вид с густой растительностью на лице.
– Я был когда-то пастырем баптистской церкви. Может, на что сгожусь? – слабо улыбнулся он. И прочел по памяти один из текстов Священного Писания, где говорилось о грядущем воскресении мертвых. На этом закончилось прощание с покойниками.
В тот вечер, поужинав плодами, которые, пока мужчины рыли могилу, собрала Джулия, мы двинулись в сторону ущелья, откуда ночью явились дикари. Солнце уже садилось за скалы. Мы решили на следующий день приступить к работам, а пока выставить в ущелье посменные караулы. Три костра в ту ночь горели – один в самом ущелье, другой – на подступах к нему, а третий – в долине, на берегу озера, где остались Джулия и Ларго, который сослался на дурное самочувствие и не пошел с нами.
Я грелся возле костра, всматриваясь в темноту, из которой пришли дикари, и время от времени украдкой поглядывал в противоположную сторону, откуда доносился шум водопада, и где мерцал огонек.
– Думаешь о своей девушке, парень? – осторожно спросил у меня человек с бородой, который служил в баптистской церкви. – Позволь дать тебе совет. Не бойся потерять то, что тебе дорого. Если призадуматься – ничто в этом мире нам не принадлежит…
– Отчего вы не носите сутану, если священник? – осведомился я у него. Он возразил:
– В нашей общине нет священников, нет церковной иерархии. Мы собирались, хором пели псалмы, я читал Писание, совершал обряд погружения в воду и произносил проповеди, – всё, как первые христиане, знавшие Иисуса. Но однажды я понял, что нельзя обманывать людей…
– Обманывать? – переспросил я.
– Когда говоришь не то, что думаешь, – да, это обман.
– Вы утратили веру? Что же стало причиной?
– Смерть жены, – вздохнул он. – Она долго страдала от неизлечимой болезни, – ее страдание постоянно передавалось мне… Когда же ее не стало, я почувствовал, что какая-то часть меня умерла вместе с ней. Мне уже более не хотелось идти в молитвенный дом. Но теперь, кажется, я снова почувствовал полноту жизни и ощутил Его присутствие…
Звучание голоса этого человека ласкало мой слух своей теплотой. Я понял, что он имел в виду, когда говорил о потере.
– Как вас зовут? – спросил я.
– В святом крещении меня нарекли именем Микаэль. Это все равно что Майкл.
– Какое совпадение! Это мое второе имя, – улыбнулся я.
Полковник сидел у костра напротив меня и, молча, слушал наш разговор. В свете огня я заметил ухмылку на его лице. Этот человек вызывал во мне непреодолимое отвращение, которое мне трудно было объяснить даже самому себе. Я все острее чувствовал его неприязнь ко мне и пытался понять,
