наказания». Женщины из излучины реки сказали: «Так ему и надо! Пусть поплатится за свои злодеяния! Теперь-то Яичную Скорлупку наверняка расстреляют, ведь на его руках кровь человека!» Кто бы мог подумать, что не пройдет и нескольких дней, как Сунь Чжишу на полицейской машине вновь вернется в Хулучжэнь, да еще одетый в форму – белую рубашку, синие штаны и фуражку с козырьком. Жители городка сказали: «Опять Яичной Скорлупке черти подсобили». Его полицейская форма выглядела куда внушительнее, чем форма, которую носил Ню Цзогуань, будучи почтальоном.
40
И Цянь и И Вань отправились в город Ухань. Ню Юньван вместе с И Баем поехал в Пекин, в университет. Ню Юньван сказал, что хочет проводить И Бая, но на самом деле он хотел вернуться в университет, где прежде учился, чтобы оформить справку о незаконченном высшем образовании. Благодаря этому документу Ню Юньвана отправили работать преподавателем в уездную среднюю школу, а его жена Албания и их близняшки вслед за ним тоже получили городскую прописку и превратились в настоящих городских жителей.
Вдова паралитика Ваня так и не сумела повторно вый ти замуж, хотя то и дело наведывалась в дом семьи И, обшивая и обстирывая И Ши. Вань Жэньтэн, закончив среднюю школу, пошел служить в армию и тоже надел форму. Потом он научился исполнять сатирические диалоги и стал образцовым членом художественного ансамбля у себя в военной части. И Ши говорил о сыне, что тот «зарабатывает клоунадой».
Красные кожаные сапоги начальника производственного отряда Ван Личжэна на удивление хорошо сохранились и достались по наследству его сыну. И теперь уже его сын ходит под Новый год в этих сапогах по дворам и поздравляет всех с праздником. В глазах горожан эти сапоги были символом власти и высокого статуса, подобно императорскому парадному халату и яшмовой печати: кто их носит, тот, конечно, обладает всей полнотой власти. Поэтому на выборах старосты они проголосовали за сына Ван Личжэна. Многие жители покинули городок. Одни пошли в армию, другие поступили в университеты, третьи отправились на заработки, а четвертые ездили в долговременные командировки и занимались торговлей.
Здание клуба, некогда знакового места Хулучжэня, продолжало существовать, но пришло в негодное состояние и нуждалось в ремонте. В городке построили несколько новых караоке-холлов, а вот количество поющих и играющих на музыкальных инструментах сократилось. А театральный коллектив творческой самодеятельности (творческая агитбригада), который вел свою деятельность полвека, уже давно бесследно сгинул. Та излучина реки, которую считали Рекой женщин, теперь круглый год стояла без воды, и ее забросали мусором. Женщины городка лишились райского места для своих встреч. Народившееся в городке молодое поколение отказалось от политического пыла своих предшественников, и традиция собираться по три – четыре человека и совместно обсуждать государственные дела ушла в прошлое. Больше никто не сидел вокруг стариков и не слушал их бредни – истории про чудовищ, а такие образцы народного творчества Хулучжэня, как история
