Глеб стоял посреди безлюдной тихой улицы, окруженный такими же пустыми запертыми домиками, коттеджами и целыми особняками. Теперь ему стало по-настоящему страшно. Он уже наделал достаточно шуму, о чем теперь жалел. После долгих блужданий по пустым улицам, он так и не нашел ничего, кроме запертых дверей, темных грязных окон и жуткой тишины. Глеб опустился на ступени одного из домов и потер уставшие от солнца глаза. Жара спадала, небо застила бледная пелена. Хоть Глеб и не сворачивал с дороги, церкви он пока не увидел. Город был брошен. Жители просто взяли и уехали? Но почему же в таком случае он не наткнулся на какой-нибудь забытый велосипед, брошенную впопыхах коробку, хотя бы один стыдливо пристроенный за забором мешок мусора, в конце концов? Возможно, в этом городе вообще никто и никогда не жил?
Тишина никак не вязалась с тем, что Глеб видел вокруг. Сюда не долетал даже шум моря, лишь порой шелестели оливы. И вдруг в этом безмолвии разнесся звук, заставивший Глеба вскочить. Никаких сомнений, донесся он из дома позади – щелкнул замок. И, хоть Глеб уже удостоверился, что дверь была закрыта, он снова нажал на ручку. На этот раз она поддалась, скрипнули петли и залитое светом крыльцо прорезала тонкая полоса темноты.
– Есть кто? – почти прошептал Глеб, переступая порог. И будто ответом откуда-то из глубины дома до него донесся приглушенный сладковатый запах. Глеб сделал еще шаг и оказался в полумраке прихожей, где щелка приоткрытой двери стала единственным источником света. Смутный силуэт коридора вел вглубь дома. Прислушиваясь к каждому своему шагу, Глеб двинулся вперед, касаясь кончиками пальцев будто слегка влажной штукатурки. За поворотом коридора вдруг стало светлее – несколько крохотных слуховых окон в потолке горели голубизной неба прямо у него над головой. Это показалось Глебу странным, ведь снаружи он видел, что у здания был второй этаж. Но сейчас его внимание привлекло другое. Прямо посередине коридор был завален грудой хлама: коробками, тряпьем, деревянными обломками, гнутыми кусками металла и даже ветками с редкими и скрученными листочками. Глеб замер перед этой странной баррикадой, раздумывая, не повернуть ли назад. В конце концов, он вломился в чей-то дом. Однако, жажда давала о себе знать и требовала идти дальше, чтобы найти кухню или ванную. Возможно, водопровод все еще работал.
Перед баррикадой Глеб заметил дверь и отправился дальше. Он снова погрузился во тьму – окна в остальном доме были заколочены, неподвижно стоял спертый влажный воздух. Когда Глеб касался стен, по ним сбегали холодные капли. Он двигался на ощупь, находил все новые и новые двери, порой натыкался на что-то во мраке и уже не помнил, сколько комнат миновал, содрогаясь от каждого скрипа. Он остановился, ухватился за выступ стены. Казалось, стоит опустить руки, сделать еще хоть один шаг, и он исчезнет, потеряется навсегда. Пот катился по лицу, словно капли, бегущие по стенам. Глаза шарили по непроглядной темноте нескончаемого дома, а дыхание сотрясало хрипом грудь. «Не входи в пустые дома», – вспыхнула в его памяти свежая надпись на ржавом указателе.
– Не
