Даже Видящая и та вытаращила на него глаза, словно впервые увидела. Пожалуй, действительно, она заметила его только что.
– Все, что я хотел передать капитану… то есть бывшему капитану Хауку, – медленно заговорил он, – я уже передал вам, мой Паладайн. Вы сами можете судить, насколько важны переданные мною сведения и стоят ли они тех жертв, которые были принесены ради них. Если стоят, значит, подсудимый невиновен. Если не стоят, он виноват!
Паладайн улыбнулся, оскаливая клыки. Его новый советник ловко нашел выход из положения – императору предстояло самому осудить своего недруга на смерть.
– На войне любые сведения о враге представляют определенную ценность, – кивнул он. – Но то, что должен был доложить нам подсудимый Хаук, не стоило жизни населения целого города! И тем более не стоило того, чтобы сохранять жизнь этой светловолосой ведьме! Если ты, – он подался вперед, – не солгал нам и действительно тебя в лагере ждал именно полковник Гандивэр, то ты должен был улучить момент и обратиться к нему. Он бы устроил твой побег так, чтобы обошлось с наименьшими потерями. Но ты предпочел действовать самостоятельно, и сам выбрал свою судьбу. Хаук аш-Гарбаж, – он встал, расправив плечи, – ты виновен и будешь казнен!
Среди зрителей послышался отчаянный крик – это мать не поверила своим ушам. Генерал едва устоял, чтобы не кинуться и не заслонить собой сына. Остальные встретили приговор молчанием. Лишь немногие закивали и зашептались, негромко выражая согласие. И в этой тишине особенно отчетливо прозвучал голос арестованного:
– Я имею право на судебный поединок.
На сей раз ропот поднялся слышнее – по закону поединками решались самые разные вопросы. И зачастую по результатам боя решали, не ошиблись ли судьи, отправив на казнь виновного. Судебный поединок отличался от обычного тем, что никогда не шел до смерти. Виновным – и подлежащим казни – объявлялся тот, кто потеряет оружие или чей клинок сломается в битве. Отказать же в праве с оружием в руках защищать свою невиновность значило признать, что все было подстроено нарочно.
– Тебе будет дан бой, – кивнул Верховный Паладайн. – Сейчас же. Но прежде мы решим вопрос, что делать с этой ведьмой!
Его палец уперся, казалось, прямо в лицо эльфийке. Поднявшаяся вслед за этим волна криков служила достаточно ясным ответом.
– Смерть! Смерть светловолосой ведьме! – кричали орки, потрясая оружием. – Казнить немедленно!
– Отдайте ее мне! – завизжала Хайя, подпрыгивая на месте и потрясая кулаками. – Я вытрясу из нее всю душу, я выпью ее силу, я растопчу ее мозги! Я… я сама убью ее! Принесу в жертву… уничтожу… сотру в порошок!
– Да будет так, дочь моя! – дождавшись паузы в потоке извергаемых угроз и обещаний, что и как она сделает с пленницей, кивнул дочери Верховный Паладайн. – Она принадлежит тебе. Делай с нею все, что хочешь!
Молодая шаманка издала ликующий вопль
