и как-то сумела донести до ссорящихся мужчин, что у мисс Сэквелл отошли воды. Только в этот момент отец и сын вдруг поняли, что же они натворили!
Сэр Джон преобразился просто моментально. Его привычная выдержка и хладнокровие тут же стали упорядочивать окружающее их, безмерно расшатавшееся от эмоций пространство. Он всыпал служанке пригоршню мелких монет, отправив ее вместе с прибежавшим на крики управляющим мчаться за живущей у реки известной повитухой, а опешившего от нахлынувших событий сына старый рыцарь сдержанно и даже миролюбиво попросил до времени не лезть в те дела, в которых тот ничего не смыслит, а вместо этого подняться в кабинет сэра Джона, где Роберт, собственно говоря, сейчас и находился, вспоминая весь сегодняшний сумасшедший день.
Судя по тому, что за окном отцовского кабинета уже была полночь, а сведений о том, что в роду Сэквеллов прибыло, пока еще не поступало, дела у возлюбленной Роберта шли не очень хорошо. Наконец, спустя еще половину часа, в коридоре зазвучали приглушенные голоса. Заждавшийся вестей снизу, молодой человек метнулся к двери и распахнул ее. В конце лестничного марша стоял отец и что-то терпеливо объяснял своему управляющему. Тот кивал, шепотом что-то переспрашивал, кивал снова и, окончательно разобравшись с указаниями хозяина, добавил огня в лампе и стал спускаться.
Сэр Джон прошел темным коридором навстречу сыну, легко обнял его, давая понять, что праздновать им пока еще нечего и следует хорошенько набраться терпения. Роберт тихо вздохнул и отправился на свое место у окна, а Сэквелл-старший закрыл дверь и, достав из шкафа дорогую бутыль с двумя приземистыми рюмками, налил себе и сыну выпить.
– Нам нужно поговорить, – тоном, не терпящим отказа, но в то же время как можно мягче произнес отец.
Судя по тому, как его единственный наследник хмуро сдвинул брови, становилось понятным, что разговаривать сейчас он не имел ни малейшего желания.
– Мы, – неохотно ответил, отворачиваясь к окну, Роберт, – мы с тобой, папа, сегодня уже наговорили. На целую жизнь наговорили…
Сэквелл-старший, намеревавшийся было выпить, вдруг замер с рюмкой в руке, после чего поставил наполненную шотландским виски посуду обратно на читальный столик.
– Сынок, – произнес он с интонацией, от которой у Роберта по спине пробежали мурашки, – я …я бы хотел ошибаться, но вполне может случиться так, что твои слова станут правдой. Вот уже полдня две повитухи и с ними наш главный, наш, – уточнил старик Сэквелл, – лучший доктор мистер Холл сражаются за жизнь несчастной Изабеллы. И виной тому, мой мальчик, только мы с тобой, вернее, я со своей долей вины, и ты – со своей. Тебе не следовало ходить в тот дом!
Сердце Роба словно бросили на сковородку. Ему захотелось крикнуть: «Как?! Как ты можешь, отец? Там, внизу… а ты продолжаешь творить мне эту глупую выволочку!?»
Проявив недюжинную выдержку, молодой Сэквелл сдержанно возразил:
– Думаю,
