было дальше, я помню плохо, как в тумане. Кажется, я всё же пошёл на кухню есть. Мои любимые котлеты казались мне безвкусными, как опилки, чай казался холодным… Я даже не помню, что говорил мне Юра. Что-то вроде:
– Миш, утро вечера мудренее. Завтра, если ты хочешь, пойдём, только при одном условии, если ты честно ответишь мне на один вопрос. Только завтра. А сейчас – расскажи, что у вас в школе произошло.
Но я ничего не мог рассказать. И так же молчал, как в учительской.
Потом я лёг спать. Нет, сначала я долго плескался в ванне – в последний раз. Там ведь нет ванны и не будет.
Неужели он меня и вправду отведёт завтра обратно?!
Ну, я ведь сам напросился. Я соврал. Зачем я это сделал?! Я не хочу в детский дом…
Может быть, ночью, пока все спят – убежать куда-нибудь?
Каша была у меня в голове, мысли путались, крутились, я плюхнулся в постель – носом к стенке, почувствовал, как в ноги прыгнул и заурчал кот, и – провалился в сон. Если это можно назвать сном.
Мне приснилась какая-то тёмная комната, вроде нашей детдомовской кладовки с матами, там Перец и наши «хулиганы», с которыми я сегодня стоял, и Колька – а его-то за что? – и я понимаю, что сейчас мы будет драться, а места мало – не развернуться, и душно, и нечем дышать… И вот Перец меня ударил в грудь, так больно, я падаю и понимаю, что сейчас мне наступит конец, на помощь никто не придёт, и зову на помощь, а у меня не получается крикнуть ни слова… А потом я словно увидел икону, которая была в храме, и Богородица там совсем как живая, и я прошу её: «Помоги!»… Всё исчезло, и наступила темнота, и боль тоже куда-то прошла…
Кажется, где-то в этой темноте я увидел Юру. Было жарко, как в печке, я не понимал, сплю я или нет и где нахожусь, но мне казалось, что я слышу, как он шепчет:
– Бедняга… Потерпи, Мишка…
Словно сквозь туман я чувствовал его руку, и мне становилось чуть легче.
Потом снова меня накрыла темнота, но было уже не так жарко. И мне приснился другой сон, спокойный и ласковый.
Поле, цветы, лето – синее, солнечное, и мы идём – я и моя мама, и она мне рассказывает, как они с папой познакомились, как потом он сделал ей предложение. И как я у неё в животе жил, и толкался, и спать ночью не давал. И говорит, что не надо обижать Наташу, потому что у неё тоже маленький. А я слушаю её вполуха и думаю: вот же рядом она, мама, и так она близко, словно это не сон, я иду и радуюсь, что нашёл её, что на самом деле она не умерла!.. А от цветов так пахнет вкусно, и бабочки разные над нами кружатся, и ветерок такой свежий – чуть дует, что не жарко. Да точно не сон, а настоящее лето вокруг! А за полем – озеро, чистое-чистое; вдали – белое, вблизи – прозрачное, волны маленькие, а подойдёшь поближе – песчинки можно пересчитать! Мне захотелось искупаться, а мама мне говорит: «Нельзя, сыночек, ты болеешь, вот выздоровеешь и будешь купаться… Потерпи, сынок…» – «Как – болею, ты что, не видишь, мама, – я здоров! И вообще лето, мамочка!» – счастливо кричу я ей, и сон вдруг медленно тает, как облака…
Конец ознакомительного
