другу, тем острее я чувствовала потребность вдыхать этот аромат, но странное дело – с каждой нашей новой встречей он ощущался всё лучше. Загадка…
Его молчание в ответ на мой вопрос вполне чётко твердило о том, что однажды мне придётся защищать свою жизнь, когда я окажусь в ситуации, где магия бессильна, но просто знать это и слышать от кого-то – понятия совершенно разные.
─ Когда дракон покажет тебе всю свою истинную суть, есть все шансы, что легко ты не сбежишь, а может, не сбежишь вообще. А я хочу, чтобы у тебя имелось хоть какое-то преимущество, ─ тем не менее, соизволил прояснить Шакал.
─ Почему?
Ну давай же… Скажи хоть что-нибудь, дай мне новую причину поверить, что ты не так плох, как хочешь показаться!
─ Потому что я не делюсь игрушками, ─ выдал он, делая стену между нами ещё выше.
Если он хотел разозлить меня, вышло у него просто мастерски, но так же это оказался прекрасный способ придать мне той необходимой уверенности, и мужчина уловил момент, когда моё настроение изменилось. Вновь оказавшись на расстоянии, поднял свой меч, лениво наступая и вынуждая меня по-настоящему выходить из себя. Игрушка? Да, пожалуй, он прав, ведь я в этом мире не кто иной, как марионетка, которой управляет император, но это вовсе не означает, что я позволю им всем дёргать за мои ниточки!
─ Вот так, волчонок… Выпусти свою ярость, ─ подбодрил Шакал, когда сталь со звоном встретилась.
Сперва я решила, что надо мной тонко издеваются, да и откуда мне знать, что там, под этим балахоном он не ухохатывается над всеми моими неловкими движениями? Но если я и знала что-то об этом мужчине за время нашего знакомства, так это то, что он не делает ничего просто ради веселья. Даже если пытается убедить в обратном.
─ Ты там не вспотел? Жарко, наверное… ─ откровенно провоцировала я, уйдя в сторону от очередного замаха, грозящего избавить меня от парочки пуговиц.
─ А тебе прямо не терпится, да? ─ усмехнулся он, всё же успев подцепить ткань, и моё декольте внезапно превратилось в слишком откровенное.
─ Мне ли? ─ протянула с сомнением, не реагируя на своё обнажение, но мельком отметив, что каджаров вокруг уже не было. Они исчезли, оставляя нас вдвоём, и я даже не знала, благодарить парней за тактичность или всё-таки ненавидеть за то, что бросили меня на растерзание голодному зверю.
А он был и правда голоден.
В каждом движении обещание, в каждом шаге предвкушение, и всё, что между нами – это танец на острие меча, который вот-вот окажется в моей груди, но я собственноручно направляю его на себя раз за разом, уже привыкшая к боли. Эта боль мне нужна, чтобы напомнить, что я живая, что мне есть, ради чего продолжать бороться, и в моменты, когда мы противостоим друг другу, я понимаю это отчётливее всего. А сегодня – как никогда.
Кажется, он знает об этом ещё лучше меня самой, а потому допускает эту борьбу, хотя давно бы уже уложил меня на лопатки, и я сейчас вовсе не об этом смехотворном сражении.
