кивнул я. – А вы…
– Луиза Кронгауз. – Она говорила тихо, в уличном шуме ее трудно было услышать, и я подошел ближе – пожалуй, слишком близко. Недавно закончился очередной карантин, и не знакомые люди обычно старались держаться друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
– Вы были на похоронах… – Я не закончил фразу намеренно, чтобы услышать ее ответ, подтверждавший мою память.
– Да, тети Мелиссы.
– Вы ее родственница?
– Дальняя.
Она огляделась, будто что-то искала. Увидела.
– На той стороне, – сказала она, – кафе, видите? Мы могли бы…
– У вас есть что мне сообщить?
Да, служака, что поделаешь.
– Н-не знаю. – Мне показалось, она была озадачена. Ждала от меня другого?
Торопиться мне было некуда, и я сказал:
– Пойдемте.
Таким тоном патрульный предлагает подозреваемому пройти в участок для проверки личности. Она посмотрела на меня… Я и сейчас не могу описать словами ее взгляд. Наверно, таких слов нет или я их не знаю. Возможно, на земле есть языки, в которых существуют слова… Впрочем, вряд ли. Чувства человека много сложнее любого языка. Я могу, конечно, очень приблизительно и банально сравнить ее тогдашний взгляд с… Знаете, конечно, выражение: «Если долго вглядываешься в пропасть, то пропасть начинает вглядываться в тебя». Но это скорее мое ощущение, а не описание взгляда. И продолжалось оно секунду, а то и меньше. Взглянула – и пошла. Я – за ней. Уже не такой, каким был секунду назад.
Это я понял определенно, когда открыл перед ней дверь, она вошла, не глядя в мою сторону, а я последовал за ней, как лакей за придворной дамой. Мир, я бы сказал, упростился, будто еще секунду назад меня интересовала пропасть мироздания, а сейчас только то, за какой столик сесть. В кафе было десять столиков, девять – свободные, за десятым, в дальнем углу, сидела парочка. Не молодые, но именно парочка. Лет по шестьдесят плюс. Но все равно парочка, это видно было с одного взгляда.
Она уверенно прошла к столику у стены, чтобы можно было сесть на скамью и видеть через окно улицу, людей, машины… Жизнь.
Мы сели – не то чтобы совсем рядом друг с другом, но на расстоянии, которое можно было назвать социально допустимым. Сели бы чуть дальше – двое не знакомых пьют кофе с круассанами. Чуть ближе – двое близких людей выясняют отношения, а кофе – для вида, чтобы нейтрализовать слишком яркие эмоции.
Кофе и круассаны нам принесли, как только мы сели. Может, так у них было принято, а может, она сделала предварительный заказ – тогда я этого не знал. Тогда я много, как потом выяснилось, не знал, не понимал, не предчувствовал своим полицейским чутьем.
Кофе, кстати, был великолепным.
Нужно было начать разговор, и я спросил:
– Как мне к вам обращаться? Мисс… Миссис…
– Луиза, – ответила она. – Или Мария. Видите
