не останавливаться очень близко к дороге. Потом разложил сиденье и попробовал заснуть. Но сон не шел. В голову лезли какие-то тяжелые, не осознаваемые мысли. Про утерянные смыслы, про быстротечность времени, про то, что могло быть, но так и не свершилось. Вот помрет сейчас, не приведи Господи, тетка Варя, кому он нужен будет. Кто позаботится о нем, кто свечку поставит в церкви за здравие? Его крутые пациентки? Вряд ли они вспоминают своего хирурга, глядя в зеркало. Вот делал бы он больше ошибок, точно бы не забыли… А так?..
Константин вышел из автомобиля и закурил. Почти бессмысленно пошел по тропке вперед. Где-то краем сознания он отметил, что она становится все менее поросшей, более хоженой – езженой, что ли… Мужчина отбросил сигарету, вернулся, достал карту. Как это он раньше не заметил: на двести восьмидесятом километре небольшой городок. Проехать-то осталось всего ничего, и через полчаса можно будет нормально отдохнуть, ведь наверняка там есть какая-нибудь гостиница, или комнаты на съем…
С каждой минутой Константин убеждался в правильности своего решения: тропка превратилась в проселочную насыпную дорогу, на улице закрапал дождь, а впереди скоро заблестели огоньки незнакомого жилья.
Доехать до городка на автомобиле все-таки не получилось. На последнем повороте он вдруг заглох. Константин не стал разбираться, в чем дело, решив вернуться за ним утром, и пошел пешком.
Его глазам предстал провинциальный городок – полудеревня. Вперемежку толпились и пятиэтажки, и маленькие покосившиеся домики. На заднем плане виднелись несколько многоэтажек. Так могло бы выглядеть Верхнеязыково сейчас, по прошествии двадцати пяти лет, когда Костя оттуда уехал. Он был уверен, что утром на улице можно будет увидеть снующих кур, услышать мычание коров и блеяние коз, овец.
А сейчас необходимо было найти, где переночевать. Дождь прекратился, но тучи не расходились. Мужчина пересчитал деньги в портмоне и постучал в первый домишко от дороги.
Дверь открылась почти сразу. В проеме показалась женская фигура.
– Здравствуйте! Простите, я здесь проездом. Заплутал немного, – начал объяснять Константин, но вдруг осекся. У хозяйки домика не было лица, никакого, его будто скрывала дымка, не давая разглядеть глаза, рот, нос, форму бровей. Фигуру, пожалуйста, во всех подробностях оценивай: приземистая, грубоватая. А лицо… Прозопагнозия какая-то. От усталости, может быть?
Константин потер лицо. Поморгал.
Хозяйка, видимо, устала ждать. Выдала ворчливым, хриплым, будто со сна, голосом:
– Ну? Заблудился что ль? У нас не заблудишься. Пять улиц, три переулка. Ночевать что ли негде?
– Да-да, – прошептал Костя и попятился назад. – Я пойду, пожалуй.
Он кинулся бежать дальше по улице. Несмотря на сумерки и дождливую погоду, ему встречались редкие прохожие. Константин вглядывался в их лица, но лиц – не видел, не распознавал. Та же туманная маска. Даже у маленькой
