какие же?
– Думаю, а вернее уверен, Спиридонов убил Буряка из-за Нюры Соломиной. Сильно рассердился Матвей тогда, когда в забое, злобный, словно пёс взбесившийся, и с кулаками на Буряка кинулся, бил его, да крепко, сила-то в нём медвежья.
Камаев оживился, ему понравился ход изложения ситуации Хапугиным, а тот заметил перемену на лице следователя: «Ага, знать, лейтенанту никакую тень никто на меня не наводил, трухнул я малость…»
– А почему ты считаешь, что Спиридонов мог совершить преступление?
– Уверен! Матвей за правду завсегда горой стоит, спуску никому не даст. А тут такое Буряк утворил, а Нюра-то, она соседка ему будет, жалеют они её всей семьёй, у них в гостях частенько бывает. Вот ум за разум и вышел от гнева. Кипел Матвей как самовар, мол, подкараулит в укромном месте, убьёт, закопает. Я не лез в этот скандал, на кой мне. Поди разберись, где правда, а где ложь, в своей семье-то не каждый разберётся и понять не может, кто что наговорит, нагородит. Хотя Буряк мне по секрету сказал: с Нюркой-то он против её воли переспал. Не знаю, правду говорил или лгал, но искренними глазами глядел. Да опять-таки, Нюрка-то к Буряку жалоб не имела. Это бабка Агафья мутит, жалко ей, как и Матвею, что девка честь потеряла, вот пар и выпускает. Ну, бабник Буряк, все в посёлке знают, но скажите, кто из баб на него жаловались? Да никто! Видать, всех удовлетворяет, – Хапугин хихикнул. – Так и с Нюркой, думаю, было, иначе б заявление мигом в милицию накатала.
– Что ж, правильные рассуждения ведёшь, Василий Романович.
Хапугина от такой вежливости следователя понесло дальше:
– Заманил Матвей Гришку, а скорее всего, выследил, когда Буряк подался на охоту в Гатчинское урочище, а у лесной избушки-то и застрелил бедолагу.
– А откуда тебе известно, что у зимовья это произошло?
– Так весь посёлок со вчерашнего вечера только об этом и говорит.
– А вот твой коллега по работе Воротников не верит, что Спиридонов убил Буряка.
– Знаете, веришь не веришь – это слова. Я тоже как узнал, не поверил, но факт-то вона как вылез. Матвей, понятное дело, сейчас назад попятится, любой на его месте отпираться станет, себя выгораживать. Судить таких надо, судить! Какой-никакой Буряк, но он человек, а не курица. Птицу и ту, когда отрубишь ей голову, забьёшь, так руки трясутся, а тут такое…
– Тебя видели вместе с Буряком, когда вы оба направлялись на охоту.
– Кто ж это видел? – насторожился Хапугин.
– Мимо водокачки шли, и дежуривший там Парамонов утверждает, направились вместе по Аканаку вверх.
– А-а, правду говорит дед, виделись, словом перекинулись.
– А дальше?
– Дошли до устья ключа Гатчинского, а потом каждый своей дорогой. Я по Верхнему Аканаку, решил к верховью речки, там два глухариных тока знаю, а Григорий подался по Гатчинскому ключу, там тоже ток есть добрый.
– А выстрелы ружейные слышали?
– Нет,
