style="font-size:15px;"> Выражение на лице старшего брата пришлось Мендельну вовсе не по душе. Серентии он о том, что Ульдиссиана ждет схватка не просто с парочкой демонов, а с самою Лилит, не сказал. Узнав о том, дочь торговца непременно помчалась бы вперед еще быстрее бывшего возлюбленного демонессы. В конце концов, в смерти Ахилия Лилит была виновата не менее – если не более, – чем Люцион. Люцион просто нанес роковой удар, а вовлекла их во все это она, Лилит.
Лилит, память о коей, несомненно, будет терзать Ульдиссианову душу до самой смерти.
Брат Мендельна окинул сумрачным взглядом тела погубленных статуями.
– Будь она проклята…
По счастью, Серентия поспешила на помощь одному из раненых, и, таким образом, у братьев появилась минутка, чтобы посовещаться.
– Ничего не решилось? – отважился предположить Мендельн.
– Ничего, – откликнулся Ульдиссиан, не сводя глаз с погибших. – Как же их много…
От замечаний по сему поводу младший из братьев предпочел воздержаться. Он понимал: его новые воззрения касательно смерти Ульдиссиану далеко не всегда по нутру.
Храм содрогнулся от грохота сродни громовому раскату невероятной силы. Ульдиссиан поднял взгляд к потолку, и лицо его закаменело, помрачнело сильнее прежнего.
– Пожары и прочие разрушения берут свое. Храм вот-вот рухнет, – сказал старший из сыновей Диомеда, огибая Мендельна. – Уходим, живо! – крикнул он остальным. – Здесь наше дело сделано!
Никто из уцелевших – вот какой вес имело для них слово Ульдиссиана! – не замешкался ни на миг. Мертвых оставили лежать, где лежат. Нет вовсе не потому, что сразу о них позабыли – просто живые знали: без веской на то причины их предводитель такой приказ не отдаст. Кое-кто поволок к выходу раненых: ведь позже Ульдиссиан наверняка попробует их исцелить.
Мендельн вновь перевел взгляд на брата… и пытливый глаз юного книжника тут же приметил внезапное напряжение в его лице.
– Ульдиссиан…
– Я же сказал: отсюда нужно убраться, да поживее.
Голос Ульдиссиана звучал по-прежнему ровно, но кровеносная жила на шее брата вздулась, затрепетала.
Вокруг вновь загремело, но на сей раз гораздо глуше. Жила на шее Ульдиссиана забилась сильнее.
– Что ж, ладно, – как можно спокойнее ответил Мендельн. – Вот только двери-то заперты…
– Нет. Больше не заперты.
В правоте брата Мендельн ничуть не сомневался, и, разумеется, едва бросив взгляд в сторону выхода, увидел, как двери сами собой распахиваются перед первым же сторонником Ульдиссиана, приблизившимся к порогу. Остальные приняли все это как должное. Каждый непоколебимо верил: Ульдиссиан вытащит их из любой передряги.
– Скорей же… скорей, – вполголоса прорычал старший из сыновей Диомеда.
Мендельн кивнул и ускорил шаг.
