конечно.
– Тогда позволь, я дам тебе бесплатный совет как друг.
Ева разозлилась, с горечью понимая, что не смогла провести мистера Данека. Она подумала было встать и выйти из кафе, но вместо этого осталась на месте и кивнула.
– В моей стране есть старая присказка: Čeho nelze předělati, darmo na to žehrati. В вольном переводе это означает: принимай мир таким, какой он есть.
Ева нахмурилась, не понимая. У нее всегда лучше получалось с однозначными вещами, с цифрами и точными ценами на товары. Поговорки и присказки были для нее словно сказки матери, которые та рассказывала ей в детстве, – истории о придуманных людях в воображаемых мирах, которые не имели никакого отношения к тому, как заполнить желудок.
Мистер Данек взял ее ладонь в свою.
– Это означает, что ты не можешь контролировать все, Ева. Пусть все происходит, как должно, иначе ты сойдешь с ума.
Ее злость вырвалась наружу, и она заговорила, прежде чем успела обдумать свои слова.
– Как с вашей страной? Зачем бороться с Гитлером, если он все равно победит?
Мистер Данек продолжал улыбаться.
– Быть может, тут речь скорее о выборе того, что для нас важнее всего. И о выборе времени борьбы за наши убеждения. Ты, Ева, еще слишком молода и красива, чтобы заниматься сейчас чем-то иным вместо получения удовольствия от жизни. – Его лицо помрачнело. – Жизнь коротка и непредсказуема. Наслаждайся ею, пока можешь.
Она опустила глаза на свои руки.
– Я люблю Грэма. И не хочу, чтобы что-то менялось.
– Все всегда меняется, Ева. Ты не можешь контролировать изменения. Ты можешь лишь подготовиться к ним.
Она не очень хорошо поняла, что он имел в виду, но ей очень захотелось уйти, прежде чем его слова проникнут слишком глубоко в ее сознание.
– Мне нужно бежать. До свидания, мистер Данек. Скоро еще пообщаемся!
Она встала и быстро пошла к выходу.
Мистер Данек крикнул ей вдогонку:
– У меня есть для тебя помада. Совершенно новая, от «Макс Фактор», такая есть только в Голливуде. Говорят, ее обожает Кэрол Ломбард.
Ева хотела уйти, показать ему, что ей плевать на помаду, что ее не соблазнишь подарком. Но он снял колпачок и показал ей насыщенный вишнево-красный оттенок, идеально подходящий к платью, которое она собиралась надеть на званый вечер Софии. Против собственной воли Ева вернулась к столику, а ее рука протянулась, чтобы взять тюбик, еще до того как она смогла запретить себе брать его.
– Она прекрасна, – проговорила она. – Благодарю вас. – Она снова повернулась к двери, но остановилась. – Мистер Данек, не в моих правилах давать миру действовать, как ему заблагорассудится. Если бы это было не так, я бы сейчас стирала белье вместе со своей матерью в Йоркшире.
– Это вызывает восхищение. Такое мужество сослужит тебе хорошую службу. И твой мистер Сейнт-Джон согласился бы со мной. Если бы знал, конечно.
Еве хотелось разозлиться на него за критику. Но в его взгляде было так много отчаяния
