ревнивы, вспыльчивы и мечтательны в своих устремлениях. Я видела, что в его большом сердце есть место благородству и чистым живым порывам. Я часто восхищалась его добротой и искренностью. Мне нравилось, что он мог всерьез беспокоиться о давно не приходившей в отель бездомной кошке и организовывать с другими сотрудниками гостиницы ее поиски. Нравилась его жажда справедливости, честность и готовность сражаться за правду.
Каждый раз, когда я садилась писать нашу историю, я испытывала странное приятное волнение, сравнимое с тем, что испытываешь перед свиданием с мужчиной. Мне было интересно и страшно одновременно, какими в этот раз предстанут передо мной её главные герои. Будут ли они похожи на самих себя? Откроют ли мне сегодня какую-нибудь истину, которую я не могла разглядеть, будучи непосредственной участницей событий. Я ждала откровения и прозрения. Желание описать события данного отрезка наших жизней было для меня своеобразной попыткой самоанализа. Я неистово хотела запомнить каждое слово и мгновение. Усвоить этот урок, который мне так щедро и неожиданно преподнесла жизнь.
И очень скоро я начала понимать, что процесс записи моих дневников приносит мне удовольствие. В течение дня я мысленно ждала момента, когда у меня будет возможность сесть спокойно за ноутбук и продолжить писать о нас. Наш роман был похож на ноктюрн – лирическую ночную мелодию. Нас связывала музыка – в ее обычном и самом широком понимании. Полная солидарность в музыкальных пристрастиях и космическое совпадение музыки душ. «You are my mirror, my soulmate» – часто говорил он. И я понимала, что это правда. У нас были одинаковые взгляды на жизнь и людей, схожее чувство юмора, идентичный привкус горечи в сердце и тень печали на лице. Даже иллюзии относительно этого мира у нас тоже были одинаковыми. Несмотря на то, что каждый из нас был разочарован в чувствах, все равно мы оба были глупыми перфекционистами, которые хотели совершенной любви от совершенного человека. Такой, в которой даже ошибки были бы окрашены в идеальный цвет.
II
Эта спонтанная незапланированная поездка в Турцию была обыкновенной попыткой вырваться из круга. Демонстрацией того, что я стала независимой и свободной, – настолько, что теперь могу путешествовать вдвоем с ребенком и больше не думать о том, что это плохо и неправильно по отношению к мужу. После пережитого в марте крушения нашего совместного мира, который я пять лет так бережно оберегала и хранила, мне было по большому счету уже все равно, что произойдёт с нашими отношениями. Единственное, чего мне хотелось, так это излечиться от той боли, которая горьким привкусом осталась в сердце после того, как я узнала ту ненавидимую мной правду о муже и том, что наше счастье, за которое я так неистово и жадно благодарила небо, не такое уж безоблачное и девственно чистое. Не могу сказать, что я ехала в Турцию с четко поставленной целью отомстить. Нет. Просто в голове мелькнула мысль, что возможно я буду лучше чувствовать себя, если сама не буду такой идеальной.
