style="font-size:15px;"> – Лакей, мне кажется, особо не задумывается о том, что ему приносит.
– Разумеется. Если бы мой зять приказал ему принести александринского листу с английской солью, то, право, лакей не обнаружил бы ни малейшего удивления. Однако вы его тронули за живое, заговорив насчет этой бедной девушки.
– Неужели, милорд? Я говорил без всякого умысла.
– Ведь вы знаете, он отец Бернарда Дейла, и тут сейчас рождается вопрос: накажет ли Бернард этого негодяя за его гнусный поступок? Кто-нибудь должен же наказать. Нельзя же позволить ему отвертеться. Кто-нибудь должен дать знать мистеру Кросби, каким он сделался подлецом.
– Я завтра же это сделаю, только боюсь…
– Нет, нет, нет! – вскричал граф. – Вы совсем не подходящий для этого человек. Какое вам дело до этого? Вы человек посторонний, положим, что друг семейства, но этого недостаточно.
– Я тоже думаю, что недостаточно, – печально сказал Джонни.
– Мне кажется, лучше всего оставить это дело, как оно есть. Какая будет польза, если его поколотить? И притом если мы христиане, то и должны поступать по-христиански.
– Какой он христианин?
– Правда-правда, будь я на месте Бернарда, я бы, по всей вероятности, забыл библейские уроки о кротости и милосердии.
– Знаете ли, милорд, по моему мнению, большинство христиан во всем мире избили бы его хорошенько. Бывают поступки, за которые следует так избить, чтобы не осталось у человека на теле живого места.
– Чтобы впредь этого не делал?
– Да. Вы скажете, пожалуй, что и повесить человека – это не по-христиански.
– Убийцу я бы всегда повесил, но несправедливо было бы вешать людей за кражу овец.
– Гораздо лучше повесить такого мерзавца, как Кросби, – сказал Имс.
– С этим я совершенно согласен. А если кто хочет снискать милость этой молоденькой барышни, то вот хорошая возможность – избить ее обидчика.
Минуты две Джонни оставался безмолвным.
– Нет, я этому не верю, – уныло сказал Джонни. Казалось, огорченный от сознания того, что, поколотив бывшего поклонника Лили, не может рассчитывать на ее милость.
– Правда, я мало знаком с сердцами молоденьких девушек, – сказал лорд Де Гест, – но мне кажется, что это должно быть так. Я полагал, что ничто в мире не доставило бы такого удовольствия Лили Дейл, как известие, что мерзавца отколотили и что об этом сделалось известно всему свету.
Граф, заявив, что мало знаком с сердцами молоденьких девушек, сказал, без всякого сомнения, истину.
– Если бы я полагал так же, – сказал Имс, – то завтра же отыскал бы его.
– Это зачем? Разве для вас не все равно: будет он побит или нет?
Наступила пауза, в течение которой Джонни едва не расплакался.
– Не хотите ли вы сказать, что влюблены в мисс Лили Дейл?
– Не знаю, влюблен ли я в нее, – сказал Джонни, весь вспыхнув. Он решился рассказать
