в школу собирайтесь. Скорее бы… Грудью кормить не надо будет.
Плачет. Плачет и плачет, все более безнадежно. Проверила: сухая. Д-р Спок уверяет, что во время плача ребенок развивает легкие. Надо дать отораться, а брать на руки нельзя, чтобы не избаловать.
А тут в гости зашел свекор и ринулся спасать внучку, с трудом остановили. Разъяснили про Спока. Предъявили книжку. Не убедили. С работы зашла Лехина мама, так что теперь Лешке пришлось оттаскивать от двери детской обоих. Они сидели со страдальческими лицами великомучеников. Я цитировала Спока. Свекровь сказала, что Спока не знает, а вот был такой фашист доктор Менгеле, скольких детей замучил… И на меня смотрит очень красноречиво. Я, говорит, сама мать и никогда не давала своим детям плакать. И нельзя, чтобы плакал – у ребенка грыжа будет!.. Я перепугалась, а спросить, что такое грыжа, было стыдно. Вроде как я должна знать… У Спока не встречала.
Сдалась я. Катька смотрела на меня так, что я почувствовала себя фашисткой, правда. И переодевать ее пришлось очень капитально.
Вечером, когда мой измученный Катенок насосался молока и уснул, я нашла у д-ра Спока гениальный рецепт: «Если ваш ребенок плачет и не может успокоиться, покатайте его в машине».
Надо кому-то подарить эту книжку. Кому-то постороннему… Или забыть на скамейке в парке, где я выгуливаю Катьку.
Кстати, что такое грыжа?
Вдруг осенила гениальная мысль: если стирать, кипятить, а потом еще гладить – этак сойдешь на нет во имя стерильности и моя Катька останется сиротой. Очень легко убедила Леху: зачем гладить? Он радостно согласился. Объяснение с матерью взял на себя. Дуэль предстоит серьезная, но завтра я умотаю с коляской, только нас с Катериной и видели.
Дождь, и никуда не получилось умотать. Выставила коляску на балкон, подняла «верх кареты»: пускай дышит. У меня были наполеоновские планы пропылесосить квартиру, но вовремя вспомнила доктора Спока не перегружать себя домашними делами.
Катька золотой ребенок: дает выспаться. В меня – рано просыпаться не любит, даже если мокрая.
Свекровь первым делом спросила, где гладильная доска. Когда Лешка поделился моей гениальной мыслью, назвав ее почему-то «нашей», я закрыла дверь, иначе бы Катьку разбудили. Лешка горячился, свекровь орала, суля ребенку все инфекции сразу.
Накаркала: Катька поносит. Ее, похоже, это нисколько не беспокоит, но Лехина мама сказала, что вот если бы мы проглаживали с обеих сторон… Я заткнула уши. Какое счастье, что она ходит на работу… Приволокла весы, строго приказав взвешивать Катьку до и после кормежки. Леха ехидно вставил, что ребенок устроен правильно: есть вход и выход, и поинтересовался, нужно ли взвешивать конечный продукт? Мне даже стало жалко свекровь.
Нетто: 3 800
9.00 кормила. После еды 3 850
Стул мягкий
13.00, после еды 3 840
17.10, кормежка, вес (после) 3 900
8.55, ела неохотно. Почти все срыгнула. Дали воды.
