рука «случайно» попала под резинку трусов, Люда вздрогнула и замерла. Я расценил это как очередное разрешение и мгновенно сдернул с нее эту последнюю часть гардероба. Она не сопротивлялась ни при сдергивании трусов, ни когда я навалился на нее сверху и, потыкавшись членом вслепую, наконец-то вошел в нее. Она так и пролежала, словно прислушиваясь к происходящему, всё то время, что я на ней работал и потел. Кончив, я встал и протянул ей свое тканное полотенце и отвернулся. Она пошуршала полотенцем, бросила его на спинку стула, потом стала шуршать одеждой.
– Я танцевать хочу, я танцевать хочу, до самого утра, – опять пропела Люда и зашагала к двери. От предложенной еще рюмки она не отказалась. Но потом мы снова пошли в подвал. Там было просто неимоверно жарко, – надышали и нагрели своими телами. Проветривания там никакого не было, кондиционеров тоже, потому вскоре девушку развезло до безобразия. Она танцевала так, что постоянно с кем-то сшибалась, сталкивалась, падая, цеплялась за шею как парней, так и девушек.
– Слышишь, сокурсник, – обратились ко мне. – Убери отсюда эту пьяную бабу, иначе не миновать тебе разборки на комитете комсомола курса.
Пришлось опять спрятаться в комнату и с той же последовательностью и результативностью позаниматься любовью. Правда, трезвее от этого она не стала, и я решил не рисковать больше и отвести ее домой. Хотя не был в полной мере удовлетворен тем, что происходило между нами в комнате. Душа и пах хотели продолжения банкета. Видимо потому, что партнерша была совершенно пассивна, я не испытал ни должного запредельного возбуждения, ни феерического оргазма, которые ожидал. «Может быть дома станет более раскованной?» – теплилась шальная мысль. Но после длительного пути мы наконец-то добрались, поднялись на этаж и в момент открывания двери ключом в дверном проеме появилась фигура ее мамы и своим незавидным весом просто отодвинула меня от своей дочери. Люда буквально обвалилась за мамину спину, после чего дверь захлопнулась. Звонить и стучать в дверь остатки сознания не позволили, хотя алкоголь требовал обратного.
Дорога назад в общагу показалась долгой. Весь город светился огнями, везде гремела музыка, бесновались и целовались на улицах подвыпившие гуляющие под крики «Христос воскрес», а мне надо было без транспорта (уже ничего не ходило) идти пешком через полгорода домой. Я плелся медленно, т. к. от разочарования из меня выходили остатки алкоголя. И мне стало грустно.
Когда я проходил мимо какого-то Дома Культуры, из него высыпала толпа женщин и девушек и с криком: «Смотрите, какой парнишка идет!» – помчались в моем направлении. Я сначала не обратил на это внимание, не думая, что это обо мне. И когда толпа пьяных баб взяла меня в кольцо, я тоже не заволновался. Но они схватили меня сзади за руки, обхватили за плечи, чтобы я не вырвался и наклонялся и… начали меня по очереди крепко-крепко целовать взасос каждая. Выстроилась целая очередь. Я не помню, сколько десятков их меня поцеловали, – как ужалили каждая или
