знала, что его фраза показалась мужу такой же не слишком понятной, как мне и стоявшим рядом медработникам. Но также понимала, что таковой она оказалась из-за присутствия последних.
В наступившей секундной тишине все явственно услышали звук прибывшего лифта – а затем, посмотрев в ту сторону, увидели, как из него показались трое людей в колпаках и хирургических костюмах. С собой они несли сложенные носилки – те, что легко трансформируются в каталку.
Мы все направились в их сторону, но Андрей Петрович, который буквально бежал к врачам, оказался возле них первым.
– Вы заберёте её? – налетел он на них. – Она там, за дверью.
Пока Андрей Петрович, как безумный, размахивая руками, общался с медиками, Тим, обогнув всех, подошёл к той самой двери. Тихонько приоткрыл и осторожно заглянул внутрь – а затем и зашёл сам. Марго, последовав за ним, осталась стоять снаружи. На её лице читалась тревога.
Пользуясь секундами временной передышки, я наконец-то подошла к своему мужу. Он, казалось, тоже этого ждал – сделав шаг мне навстречу, А заключил меня в объятия. Так мы и стояли молча, пытаясь успокоиться присутствием друг друга. Я слышала, как где-то рядом в его груди бьется сердце, и его ритмичный, даже чуть ускоренный стук, придавал мне сил.
Видимо, поэтому мне только сейчас пришла в голову запоздалая мысль о том, что поведение Циха во всей этой ситуации было каким-то странным. Взять хотя бы то, что у него непостижимым образом с собой оказался шприц с сильнодействующим нейролептикам. Всегда ли он таскает его наготове?
– Открывайте! – послышался его грубый окрик. Затем – скрип двери. Тишина, а потом голос Тима, прозвучавший в жутком безмолвии как никогда громко:
– Вашу мать. Я думаю, вы должны это увидеть.
Я, оторвавшись от мужа, обернулась и увидела, как медики начинают заходить в открытую дверь. И почти сразу же услышала, как Марго вскрикнула.
Меня вновь охватило волнение. Не сговариваясь, мы с Антоном тут же пошли вслед за остальными – в комнату, из которой тем временем доносились всё новые возгласы.
Я и мой муж зашли последними. Пробравшись через столпотворение медиков, мы приблизились прямо к Марго и Тиму. Едва заглянув за плечо друга, я все увидела. Зрелище поразило меня настолько, что окружающее пространство на некоторое время поплыло у меня перед глазами, сливаясь в один красный кровавый круг с множеством расплющенных тут и там тёмных брызг. К горлу подступила тошнота – лишь огромным усилием я удержалась от рвоты.
Когда транс прошёл, картина вроде бы вновь собралась воедино. Но вот только детали по-прежнему отказывались вписываться в неё, оставаясь чужеродными, инфернальными обломками атмосферы некогда чистой, почти пустой комнаты с белыми стенами.
Теперь на них повсюду виднелись кровавые тошнотворные ошмётки самых разных размеров: от крупных пятен до микроскопических брызг. Некоторые следы выглядели смазанными, словно в них кто-то впечатывался головой.
А
