вдруг ему понравится, и он для галереи купит. А потом, возможно, купила бы её картину для себя под видом какого-то ценителя.
– Ты сказала, не любишь вранья. И предлагаешь врать.
– Не люблю и не вру это разные категории, не находишь? С мамой, например, я постоянно вру. Иначе она в амбиции впадает и наши отношения ухудшаются в разы. Тебе предложила способ для самого себя понять действительно её художества всего лишь мазня или за этим кроется талант. Если мазня, то есть смысл подождать её возвращения в родные пенаты. Если нет, то помочь ты ей сможешь, лишь поддержав её талант. Кстати, мне пришёл в голову способ не врать. У тебя хватит мужества и любви к ней, чтобы честно сказать: я подумал и решил, ты чертовски талантлива, хочу для себя купить твою картину. Когда ты станешь знаменитой, это окажется неплохим вложением капитала. Сможешь? Тогда никакое враньё с оценщиком будет не нужно.
– Пока не готов отказаться от мысли, что это лишь блажь. Она и настоящий художник для меня понятия плохо коррелированные.
– Честно. Я оценила. А можно нелицеприятный вопрос?
– Валяй.
– Как бы ты отреагировал, если бы для твоих родителей понятия ты и настоящий хирург плохо коррелировались, и они посчитали это блажью?
– Здорово укусила. Меня поддерживали, гордились с самого начала. Но я шёл туда, куда они и подталкивали. Это была, можно сказать, их мечта.
– Так ты осуществил их мечту или всё же свою?
– В какой-то момент это совпало.
– Значит, тебе повезло. А вот дочери твоей не очень. Покажи мне хоть что-то из её рисунков.
– У меня их нет.
– Даже детских?
– Может, у Иришки где и были спрятаны, я не знаю. На глаза не попадались.
– А ей нравилось, что дочь рисует?
– Мы не обсуждали это. Я знал, что она шлёт ей деньги. Не спорил. Но когда Иришки не стало, а эта вертихвостка даже на похороны не приехала, мол денег нет, я психанул. Сказал, давай, взаймы дам. Она сказала, что не хочет лезть в кабалу, и мать у неё в душе живее всех живых. Она за неё какой-то там обряд буддийский закажет, и это, мол, будет равноценно.
– Ты не поверишь, но для неё это действительно так. Она не врала. Ты ждёшь соблюдения привычных традиций, а по большому счёту именно твоей жене приезд на похороны, возможно, и не был нужен. Он был нужен тебе. Ты почувствовал в этом неуважение к ней, к тебе. Но это твои чувства. Понимаешь о чём я?
– Ей было трудно приехать и отдать последнюю дань? Уважить если не мать, то хоть меня?
– Она не видела в этом смысла, – поймав недоуменный взгляд Аркадия, я подняла ладонь, – стоп, я говорю не за себя, это не я бы так поступила, я пытаюсь проанализировать её мировосприятие, исходя из твоих слов о ней. Я не защищаю её и не оправдываю. Я пытаюсь понять. Если тебе это неприятно, я готова заткнуться и извиниться.
– Как ты на раз настроение считываешь. Нет, не надо. Пробуй. Мне, конечно, больно. Очень больно. Но я люблю её и хочу понять.
– Можешь
