крестьян выжил бы и без дракона, без приносимых им с гор драгоценностей: насельницы научились делать многое столь же дорогое. Нам показали всего лишь развлечение. Такое устраивается по праздникам. Ближайший – Пасха, и я жду его с нетерпением. Описание запуска ракеты с дымным фейерверком, изображающим одуванчик вышиной с гору. На Пасху обещаны такие же, изображающие разные цветы, и целые букеты, и не только цветы, а кроме того – то же в ночном исполнении, из светящегося дыма, на фоне звезд! А если делать такие на продажу? Думаю, таких примеров наберется много.
О здешних работах. Дело не в том, что всем приходится работать. У правильного барона – а хоть и графа! – жена и дочери тоже не чураются дела – сидят за прялкой, ткацким станком, шитьем или вышивкой, особенно если все распоряжения по хозяйству сделаны. Могут и что-нибудь выращивать в огороде, скрывая от соседей, что делают это сами. Но только у самого бедного барона они ухаживают за домашней скотиной. И уж точно не косят, не пашут, не боронуют, не сеют, не жнут, не веют, не таскают мешки с зерном на мельницу и мешки с мукой с неё. Все это и многое другое суть дела земледельца, а не барона или членов его семьи. Но здесь нет подчиненных крестьян. Нет слуг. Нет ремесленников. По их занятиям здешних жительниц можно было бы принять за крестьян. Но здесь есть, говорят, во всех сельских занятиях необычные приемы, делающие их гораздо более легкими, а потому к тем, кто ими занимается, нельзя относиться как к людям, занимающим в обществе низшую ступеньку. Ведь, естественно, самая тяжелая работа достается низшим, в силу того, что именно она требует мало ума, воли и талантов; а если у кого всё это есть, он на такую работу не согласится. Что это за приемы, обещали показать. Не магия ли? Воткнуть топор в стену сарая, прошептать заговор – и из топорища молоко побежит в подставленное ведро, а у коровы в сарае молоко исчезнет. Хороший способ доить, легкий, но, по слухам, ведьмы его к своей корове не применяют, только к чужой, которую не жалко.
Относительно девятого пункта. В нем отец Римус намекает, что я должна быть благодарна: не подверглась обхождению, обычному для обвинённых. (При том, что в моём случае судьи знали о ложности обвинений). И, как он пишет, это шутка. Раз дошло до таких веселых шуток, отец Римус рассержен. Значит, я недостаточно четко выразила свои мысли. Я и не думала обвинять отца Римуса в изобретении испанского сапога или чего-нибудь в этом роде. Ложе Прокруста, бык Фаларида и клетка кардинала Балю были только примерами. Прошу у святых отцов извинения за недостаточно понятное изложение. Мой намек был вот на что: не отец ли Римус придумал такую вот хитрость для праведной войны с драконом. Поскольку дракону мужчины не нужны, нужно даму отправить дракону в пасть. А чтобы она не могла отказаться, поставить в такое положение, что иначе она теряет всё имущество и жизнь. А для того измыслить ложное обвинение, пренебрегая честью, авторитетом Церкви, своими профессиональными обязанностями… в общем, много чем, так сразу даже не сообразишь, но чем уж точно – это Господними
