, 2020 год
– Аня, хорошая моя, ну потерпи еще немного! – Олег Клементьев выглядел не просто уставшим, он был вымотан до предела, и это было бы заметно даже постороннему, а не только его жене, чутко наблюдающей за состоянием супруга через экран телефона. Видеозвонки – это все, что у них сейчас было.
– Олежка, я так скучаю, – Анин голос дрогнул против воли. – Держись, родной, осталась пара дней.
Еще в конце апреля Олег, не предупредив никого из домашних, ушел в «красную зону», оправдываясь на следующий день тем, что все случилось внезапно: пришлось подменить заболевших коллег. Но в тот же вечер Аня обнаружила пропажу старой дорожной сумки, полупустую полку с его бельем и вешалки без рубашек. Значит, собирался заранее. Значит, знал, куда шел. Врачей катастрофически не хватало, хирургов – особенно. Это был выбор без выбора: Олег просто не хотел уговаривать жену, не было сил смотреть в ее умоляющие глаза.
Чертов вирус косил людей избирательно. Не успели городскую клиническую превратить в кoвидный госпиталь, как половина персонала переболела, несмотря на защитные костюмы, делающие врачей похожими на космонавтов. Болели, не покидая «красную зону», не рассказывая родным: а какой смысл? Вторая половина сотрудников переболела бессимптомно. Или не болела вообще? Дурацкий термин – «бессимптомный больной»…
Прогнозировать течение инфекции поначалу вообще никто не брался: «легкие» больные внезапно попадали на искусственную вентиляцию, «тяжелые» неожиданно выздоравливали. Заведующего отделением Ерохина еле вытащили: был и ИВЛ, и противомалярийные препараты, и сменяющие друг друга антибиотики. Марь Санну, старшую медсестру, спасти не удалось. Самого Олега три дня лихорадило так, что он не понимал, где находится, а на четвертый отпустило. Просто отпустило – и все! И все… на пятые сутки – за работу. Поэтому он, вероятно, задержится в «зоне» еще на неделю. Как только жене сказать?
С другой стороны, как уйти? Каждый день – несколько операций, плюс обходы. Эта треклятая зараза жрет не только возрастных, но и молодежь, причем непонятно, по какому принципу! На вечер, например, назначена операция девочке, совсем юной, возраста его дочерей. Тромбоз глубоких вен: ждать нельзя, совсем нельзя. Олег устало потер глаза. Надо хоть немного отдохнуть перед операцией. Про «поспать» он уже давно не заикается, сон не идет уже несколько суток.
– Аня, нам должны сегодня нового УЗИста прислать. Проконсультируешь человека по поводу дуплексного сканирования? Флебограмму сделать не можем: у пациентки противопоказания на ввод контрастного вещества. Вася Ерохин позвонит тебе сегодня, ладно?
– Олег, допплерография – там все сложно… Давай я сама?
Слова сорвались с Аниного языка быстрее, чем она подумала: просто так хотелось хоть чем-то помочь ему…
– Нет, тебе сюда нельзя, мы это уже обсуждали, – резко перебил ее муж. – У тебя дети, думай о них!
– У нас дети, – Аня старалась говорить как можно мягче: пожалуйста, пожалуйста, не злись! – И раз ты там, то, может… Я просто приду на полдня, посмотрю тяжелых… Тебя обниму…
– Нет, я сказал! – рявкнул Олег, хлопнув ладонью по столу так, что Аня от неожиданности выронила телефон.
Мелькнул узор линолеума, и экран стал темным. Потом снова появилась Аня.
– Прости, Олежка, прости! – зашептала она извиняющимся тоном, как будто уронила не сотовый, а самого Олега. – Я все понимаю, я больше не попрошу… Я жду тебя, осталось-то – всего ничего.
Гнев мужчины выключился: Клементьев всегда умел справляться с эмоциями.
– Это ты меня прости, милая! У меня просто крыша едет от всего этого ада… – он понял, что сболтнул лишнего (ни к чему ей знать подробности!), и моментально перевел разговор на то, что ее волновало. – Мне тут немного задержаться придется, поэтому «всего ничего» придется отложить.
Глядя на готовое заплакать любимое лицо, он попытался улыбнуться: надо бы подбодрить, да вот только ресурсов нету!
– Неделя, не больше! Я обещаю тебе, обещаю! – затараторил он, не в силах больше выносить эту пытку. – Анечка, милая, все! Больше не могу говорить, мне пора! Девочек поцелуй за меня. Я люблю тебя. Очень.
Видеозвонок прервался, и Аня, наконец, позволила пролиться своим слезам. Что за мука приходить каждый день на работу и понимать, что твой муж совсем рядом, но к нему нельзя! Окно ее кабинета УЗИ, расположенного в поликлиническом отделении, выходило как раз на соседний корпус больницы. Там сейчас «красная зона», там ад. Она это знала и без Олега. Ира Ерохина, жена завотделением, приносила «сводки с полей» чуть не каждый день: сколько новых пациентов привезли, сколько умерло, хватает ли персоналу защитных костюмов. Эта чертова защита ни черта не помогала! Но что еще врачи могли сделать, если делать все равно что-то нужно? Просто работать, верить в силу жизни, и…
