два подвальных, и защищалось на высочайшем уровне даже по меркам Тайного Города. Сейфовые двери, современная сигнализация, а главное – независимые магические сети превращали библиотеку в неприступную крепость, войти в которую можно было лишь через главные ворота.
И желательно – с улыбкой на лице: Генбек любил жизнерадостных посетителей.
– Добрый день, – жизнерадостно произнесла Бри и жизнерадостно улыбнулась стоящему за прилавком старику: – Вы открыты?
– Иначе ты не сумела бы войти, красавица.
– А вы не сумели бы на мне заработать.
– Трагедия, достойная пера Шекспира.
– Шекспир предпочитал писать о любви.
– Что может быть возвышенней любви к деньгам?
Несколько мгновений они смотрели друг на друга – старый шас и эрлийская полукровка, – после чего рассмеялись.
– Марина! Рад тебя видеть. – Генбек всегда называл девушку указанным в паспорте именем, хотя знал, что Бри предпочитает иное. Но то была не вредность… или не только вредность. – Давненько ты не появлялась.
– Лето, каникулы…
Они не стали произносить: «… и смерть родителей», хотя именно так оба мысленно закончили фразу. Закончили, но не произнесли. Весёлым тоном Бри дала понять, что не хочет об этом говорить, старик отнёсся к её желанию с уважением.
– И прочие летние соблазны.
– Не без этого, – не стала отрицать девушка.
– И ты всё такая же красавица.
– Вы мне льстите, Генбек.
– Я слишком стар для этого. Но ты способна пробудить… разные мысли даже у меня.
Бри благодарно улыбнулась и кивнула.
Она знала, что хороша: среднего роста, не худая, в меру плотная, с женственной фигурой и заметной грудью, она сохраняла спортивную стройность, всегда держалась прямо и потому казалась выше, чем была на самом деле, а надевая каблуки, заставляла многих мужчин тянуться. Густые тёмно-каштановые волосы доходили до лопаток и приятно извивались крупными кудрями, вызывая у сокурсниц жгучую зависть. Лицо чуть более округлое, чем девушке хотелось, зато на нём великолепно смотрелись огромные голубые глаза, которые скорее подошли бы яркой блондинке, чем яркой шатенке, но природа распорядилась иначе, породив необычный и необыкновенно красивый цветок. Завершали картину чувственные, четко вырезанные губы, глядя на которые нельзя было остаться равнодушным.
– Сколько же сердец ты разбила, – покачал головой Генбек.
– Никогда не считала, – рассмеялась в ответ Бри.
– Неинтересно загибать пальцы?
– Не люблю неудачников.
– Можно сказать и так, – одобрил Хамзи.
– Всегда так говорю.
– Но, разбивая сердца, не следует
