выйти, и они пошли куда-то. На них безучастно глазели прохожие. Странная парочка: оба словно с войны возвращаются. Благо, в Европе люди не такие участливые, как на родине Ники. Там бы им уже и стопочку налили, и подсказали, где схорониться, а, может, и милицию бы вызвали – тут уж как повезет. А здесь никому и дела нет ни до чужой радости, ни до чужого горя. Толерантность и либерализм в высшей степени проявления.
Они проходили мимо промышленных зданий и длинных низких строений. Ника почти не поднимала голову. Она смотрела на свои ноги, и так ей казалось, что она не упадет. Они шли минут десять, хоть ей показалось, что гораздо дольше. Алекс подвел ее к белой старой «audi» и открыл дверцу.
– Садись.
Она послушно заняла свое место, но пристегнуться не смогла. Плечо так болело, что руку поднять не удавалось. Алекс сам закрепил ремень и сел за руль.
– Ехать будем быстро, без остановок. Захочешь вырвать – скажешь. Вода в бардачке.
Ника кивнула. Он поехал довольно резво. Дороги были широкие, а машин немного. Вскоре они выехали из города. Нику укачало, и она уснула.
Следующей остановкой оказался отель. На вывеске светилось «Das Reinisch». Когда Ника вышла из машины, над ее головой довольно низко пролетел самолет. От гула задребезжали стекла.
– Уютное местечко, – заметила девушка.
– Мы в аэропорту, – ее спутник так и не успел приобрести чувство юмора. Либо он слишком был погружен в мысли. Каждый по-своему переживает тяжелые обстоятельства. – Придется дождаться паспортов и билетов.
– Куда мы летим?
– В Венецию.
– Как романтично.
Когда они вошли, Алекс подошел к девушке на рецепции, молча взял у нее подготовленный ключ и направился к лифту. Ника вспомнила, что точно так же ее саму поселили в отеле по звонку Ирэны.
В лифте они не смотрели друг на друга. Несколько секунд молчания и старательного отвода глаз. Номер находился на третьем этаже. Кровать одна, узкая и неудобная. На такой особо не разляжешься.
– Ну надо же! – фыркнула Ника.
– Я посплю на софе, – сказал Алекс, заходя в ванную.
– Знаешь, бывают номера с двумя кроватями, – она шагнула за ним, но перед самым носом дверь захлопнулась.
– По документам здесь проживает один человек, пожилой канадец, – донесся до нее его голос.
– Мы, наверное, еще не дошли до тех отношений, чтобы через двери туалета разговаривать, – Ника прислонилась к стене.
Он открыл дверь и посмотрел на нее будто с подозрением:
– Ты вообще не понимаешь, что происходит?
– Ну… пописать сходил? – растерялась она.
Он цокнул языком и покачал головой, поражаясь ее несерьезности:
– Ты не понимаешь?
– Нет, – очень тихо, невероятно тихо проговорила Ника. – Я не понимаю. Я спрашиваю, но не получаю ответа. Я пошла в клуб развлечься с подругами, а теперь они, вероятно, мертвы. Хотя
