не отставал от него американец. – Я обязан позвонить в управление.
– Подождите.
– Где сейчас машина? Что происходит?
– Декларирование валюты. Таможенный досмотр, – резко ответил Лимас.
Он продолжал наблюдать за машиной. Двое офицеров Фопо рядом с дверью водителя. Один разговаривает, второй стоит чуть в стороне и подстраховывает. Третий обходит вокруг автомобиля. Остановился рядом с багажником и тоже подошел к водительнице. Ему нужны ключи. Потом он открыл багажник, заглянул туда, захлопнул, вернул ключи и прошел тридцать ярдов вперед по улице, где точно посередине между двумя КПП стоял на посту единственный восточногерманский охранник – приземистый человек в сапогах и мешковатых брюках. Они завязали между собой разговор, хотя явно чувствовали себя неуютно в ярком свете прожекторов.
Небрежными жестами сотрудники Фопо показали, что автомобиль может следовать дальше. Машина доехала до двух полицейских, стоявших посреди улицы, и снова остановилась. Они обошли ее, снова посовещались, но наконец с видимой неохотой разрешили пересечь границу западного сектора.
– Но вы ведь ждете мужчину, мистер Лимас? – уточнил американец.
– Да, мужчину.
Подняв воротник куртки, Лимас вышел наружу под пронизывающий октябрьский ветер. И ему вспомнилось, как когда-то здесь собралась толпа. В будке эта масса изумленных лиц легко забывалась. Люди менялись, но выражение на лицах оставалось прежним. Это напоминало беспомощные группы зевак, которые собираются на месте автомобильных аварий: никто не знает, как это произошло и можно ли трогать тела. Дым и пыль играли в лучах прожекторов, постоянно перемещаясь из одного светового столба в другой.
Лимас подошел к машине и спросил:
– Где он?
– За ним пришли, и ему пришлось бежать. Он взял велосипед. Обо мне они знать не могли.
– Куда он направился?
– У нас была комната над баром рядом с Бранденбургскими воротами. Он держал там кое-какие свои вещи, деньги, документы. Думаю, он поехал туда. А потом он пересечет границу.
– Этой ночью?
– Он сказал, что этой ночью. Всех остальных схватили – Пауля, Фирека, Лэндзера, Саломона. У него очень мало времени.
Лимас несколько секунд молча смотрел на нее.
– Значит, Лэндзера тоже?
– Прошлой ночью.
Рядом с Лимасом возникла фигура полицейского.
– Вам нужно куда-то переместиться, – сказал он. – Инструкцией запрещено создавать препятствия на пути перехода.
– Идите к дьяволу, – бросил Лимас, полуобернувшись.
Немец заметно напрягся, но тут вмешалась женщина:
– Садитесь ко мне. Мы отъедем дальше к углу улицы.
Он сел рядом с ней, и они медленно покатили к следующему перекрестку.
– Не знал, что у вас есть машина, – сказал он.
– Она принадлежит моему мужу, – объяснила она бесстрастно. – Карл ведь
