пища. Иные пристрастились к рису и чаям – извольте, соответствующие духи, приобщившись, являют им надмирную безличную нирвану. Отвергатели свинины до сих пор дерутся в кровь за палестинские земли. Толтеки, поклонники смертоносных грибов, вызвали к жизни легион совершенно невероятных, чудовищных сил, о каких и не слышали иные народы. И сам ты, будучи слеп, угодил в сети, расставленные духом низким и недобрым, но – хвала Гептарху! – Он явился тебе в чаше, сильный и славный, и давний недруг твой был посрамлен и изгнан в одночасье.
– Я чувствую, – прошептал Вьюшин, округляя глаза. – Я знаю точно, что ныне во мне живет новая жизнь – сила могучая, небывалая… – Слова, хотя Вьюшин никогда не был склонен к высокопарному слогу, вылетали сами собой.
– Конечно, ты чувствуешь, – Газов-Гагарин ласково улыбнулся. – Такого еще не случалось, чтобы кто-то испил Гептарха и не почувствовал. Пророк наш и первый апостол, отведав первым грядущего Водолея, в одну секунду вместил, подобно Магомету, все знание без остатка. Подобно Магомету же пораженный падучей, бьющийся в судорогах, пену источая, кусая язык, а также мочась в исподнее, он впитывал драгоценный свет. Малой пригоршни речной воды хватило ему, чтобы провозгласить новую веру. И вера эта столь же страшна и ужасна, сколь и притягательна.
Фельдшер прервался, собираясь с мыслями. Вьюшин, близкий к экстазу, ждал продолжения. И дождался.
– Гептарх троичен, – теперь голос Газова-Гагарина звучал глухо и деловито. – Символом тому – три свечи, – он указал пальцем в направлении огней. – Гептарх нам явлен в двух разумных, мирских, и в одной мистической ипостаси, непостижимо оказываясь сразу и первым, и вторым, и третьим. Все живое смертно, поэтому Декапитатор – первая Его ипостась, – Газов-Гагарин поочередно указал на череп, черную свечу и безголовый скелет. – Декапитатор суров, он выше земной справедливости, его выбор – высокий выбор, и он декапитирует… – Фельдшер уловил некоторое замешательство в глазах Вьюшина и раздраженно пояснил: – Головы, головы отрывает – исходя из целей скрытых, тайных, и пути его неисповедимы. Но, – голос Газова-Гагарина зазвенел, – есть и вторая ипостась, она же – Совокупитель, благо всякая жизнь порождает всякую жизнь. Гептарховы адепты, возносясь над природой, уходят от природой положенного совокупления. Недаром Сократ утверждал, что однополая любовь намного выше и чище разнополой, ибо сила чувства преодолевает здесь природные запреты, а потому познавшие Гептарха не могут больше быть удовлетворены низкими формами любви, не требующими насилия над естеством. Побеждая естество, мы смело сливаемся в братском соитии, естеству противном, имея при том в виду ступень следующую, высшую – последнее совокупление с самим Гептархом в третьей, мистической ипостаси. Об этой ипостаси нам ведомо мало, и поэтому одна лишь свечка, белая, есть ее знак. Довольно я тебе, однако, сказал, теперь нам пора. Не следует затягивать
