Кому-кому, а уж ей было интересно все. Особенно, что касается жены. И детей. Похоже, наконец – то в ее жизни начало происходить что-то стоящее внимания.
– Увы. Я не смогу рассказать о Вашей матери пока Вы не согласитесь на сотрудничество с… Нашей скромной организацией.
– Очень интересно. И чем же занимается Ваша скромная организация?
– А это Вы узнаете только тогда, когда согласитесь посетить нашу… наш офис.
– Забавно. Сначала Вы говорите о каком-то важном разговоре (простите за тавтологию), потом присылаете фото моей мамы, которую много лет никто не видел, а сейчас не можете и двух слов сказать о том, что и как.
– Поверьте, если бы я мог, я бы рассказал. Но есть правила, которые нельзя нарушать. Если Вы согласны на небольшую поездку, я сообщу… Начальству, – было такое ощущение, что он сверяется с заранее написанным текстом, – и завтра же мы сможем…
– Ого! Как скоро, однако. Не кажется ли Вам, что это слишком? Так вот и завтра?
– Дело не терпит отлагательств. Я могу лишь сказать, что Вы будете вправе отказаться от предложения. Проблем с выездом из страны не будет. У нашего начальства очень обширные связи. Частный самолет будет готов в течение часа после звонка.
– Вот как. – Я задумалась. Все это слишком наигранно, нереально и глупо. Частный самолет, какой-то тип в кресле напротив, который читает по бумажке и морщится при слове «начальство», полное непонимание, что и где, и главное – зачем.
– Ой… – Ната жалобно пискнула и вздрогнула.
– Ну, что такое? – Я уже и забыла о том, что она тут. Все это время мое личное бедствие сидело тише воды, ниже травы.
– Я завтра не могу. У меня завтра с утра маникюр, потом массаж и обертывание. Знаешь, тут такой хороший спа-салон и тааакой массажист…
Ильнес (вот дал же Бог имя!) едва не подавился кофе, когда услышал Натино «почему нет».
– Послушайте, мисс, я Вас уверяю, что там, куда мы поедем, маникюр не представляет никакой ценности.
Пришла очередь Нате откашливаться, поскольку такого ей не смел сказать никто. Ната и маникюр – созданы друг для друга.
– И я даже готов буду сам и лично оплатить любого мастера по издевательству над ногтями в случае Вашего отказа. Ведь я так понимаю, – он обратился ко мне, – если поедите Вы, то поедет и Ваша подруга?
– Угу… – буркнула я. Ната ерзала у моих ног, подбирая слова для отпора врагу. Посягнуть на святое – означало подписать себе же смертный приговор. А святым было все, что относилось к процедурам – будь то отбеливание зубов или посещение солярия.
– Скажите, Ильнес, – теперь поморщилась я. – А я могу хотя бы узнать, где находится этот ваш офис? Или это тоже секрет? И какие у меня есть гарантии, что Вы меня не похитите, не продадите куда-нибудь в рабство?
– А я бы не против попасть в рабство к арабскому шейху! Представь, богатый красивый муж-шейх, сидит на нефтяной вышке в окружении своих прекрасных жен…
– Нат,
