за мобильником.
– В этом нет необходимости, – остановил его Павел, – акулу я там вряд ли встречу. Дельфинов – может быть, и то сомнительно. Но сейчас не об этом. Я, честно говоря, только сейчас сообразил – от меня же там шарахаться будут. В том смысле, что встречают по одежке…
Договорить Павлу снова не пришлось – у «консультанта» после паузы открылось второе дыхание. Он все же добрался до своего мобильника, прошелестел невнятно что-то в трубку и уже ясным и звонким голосом произнес:
– Вы абсолютно правы. Но все, что касается экипировки – это рядом, в соседнем помещении. Я вас провожу. – И вскочил из-за стола.
Пришлось подниматься, выходить из кабинета и топать в следующий – через две двери по пустому коридору. Чтобы оказаться в самом настоящем ателье среди окутанных зашпиленными отрезами ткани манекенов, рулонов разноцветного материала на столах, портновских ножниц и измерительных лент.
– Это будет девятнадцатый век, его вторая половина, если я все правильно поняла? – Павел обернулся на голос. Из глубины помещения выплыла высокая сутулая девица с гладко прилизанными, собранными в хвост бесцветными волосами в длиннющем пестром балахоне и сапогах на шпильке. По виду – настоящий богомол, только завернувшийся в лист лопуха. Такие же замедленные движения и остановившийся взгляд, да и пластика подходящая. Как и взгляд сощуренных глаз – неподвижный, изучающий. Ассоциация со снимающим мерку сотрудником фирмы по оказанию ритуальных услуг заставила Павла передернуться, тем более что в руках у девицы он рассмотрел деревянный портновский метр. Откуда только она выкопала этот раритет – не иначе, один из предыдущих «туристов» смотался лет на пятьдесят назад и в качестве презента привёз ей эту деревяшку. Но светло-желтый кусок дерева с черными рисками упокоился в углу за манекеном, а девица неторопливо обошла Павла по кругу и остановилась в исходной точке.
– Рискну предположить, что к одежде той эпохи вы предъявляете два требования – удобство и достоверность, скажем так? Прекрасно, тогда советую вам обратить внимание вот на эту ткань, – тощая, даже костлявая конечность, обмотанная узорчатой легкой материей, указала на плотный сверток темно-серого цвета.
– Это шерсть, она изготовлена в точности по старинной технологии, но с некоторыми современными добавками. Она теплая и легкая, не мнется, в ней вы будете чувствовать себя комфортно. Мы оденем вас, – девица совершила вокруг безмолвного Павла еще один рейс, – по американской моде второй половине девятнадцатого века. Тогда идеальному американскому мужчине полагалось вести себя агрессивно и выражаться сдержанно, не иметь ни тени романтической эмоциональности и нежности. Прежний мир уходил в прошлое, его герои и образцы для подражания устаревали. До войны Севера и Юга идеальным мужчиной считался высокообразованный господин без определенных занятий, ведущий праздную светскую жизнь. В руководствах по этикету его часто именовали
